Форум » Игровой архив. Flashbacks. » "Маскарад" - первый день осени 707 года. » Ответить
"Маскарад" - первый день осени 707 года.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Так сложилось, что приход осени всегда заставал королеву врасплох. Кэрриган некогда было задумываться о временах года, но каждой осенью, как только желтели листья, королева впадала в тоску и меланхолию, которая рассеивалась с приходом первого снега. Третья осень без Савалла. Сегодня Дартмур праздновал праздник яблок, и во дворце давали бал-маскарад. Кэрриган поправила полумаску и перекинула на грудь косу, перевитую золотым шнуром. - Вы правы, сэр Раймонд. Однако, он делает успехи. Король-маг лучше, чем смятение и гражданская война. Абсолютно седой статный мидариец склонил голову, признавая правоту собеседницы. - Он так вытянулся за последний год. Жаль, что Вальдес этого не видит. - Раймонд Кантер приходился юному принцу родным дедом, что объясняло горечь последних слов, которую он не смог или не захотел скрыть. - Мне тоже, сэр Раймонд, мне тоже. Вальдес ушел девять лет назад. Как быстро летит время. Странный это был разговор для маскарада, но слишком давно Кэрриган знала графа Кантера и слишком его уважала, чтобы тратить время на светскую болтовню. - Время течет. Все меняется. Вальдес был очень... особенным. - Королева опустила голову. - Впрочем, я вижу графине скучно за карточным столом. Проводите меня к Лорду-казначею, и ступайте к своей прекрасной супруге. Раймонд подал королеве руку, и пара двинулась по направлению к балконам.
Ответов - 15
Шэйлариана д’Асант: Музыканты сделали паузу в игре, и танцующие пары оставили в центре свободное пространство, знаменуя краткую передышку между переливами мелодий. Напоследок тронувшая слух нота предвещала следующим неторопливость грации медленного танца, и каждый делал свой выбор в эти мгновения. Согласием ответить или отказом? Потупить в смущении взор, или смело вложить ладонь в протянутую руку? Женщина с золоченой косой и ее седовласый спутник направлялись к своей цели, когда один из гостей стоящий рядом с их путем, сделал краткий шаг вперед, в почтительном приветствии склоняя голову. - Дивной ночи маскарада, благородный лорд, прекрасная леди. Простите мне мою дерзость, милорд, но я не простил бы себе трусость молчания сейчас. – Обладатель негромкого, приглушенного за полностью скрывающей лицо маской голоса первым обратился к графу Кантеру, прижав ладонь к черной ткани камзола. Плотная ткань была умело тронута росчерками серебряных нитей. Следующие слова адресуются женщине рядом с графом, и звучат с почтением и достоинством, в котором словно слабая тень скользит надежда. - Миледи, на этом балу нет женщины прекраснее вас. И если бы мне подарили согласие на этот танец, я был бы счастливейшим из смертных. Говорят, что в эту ночь порой происходят истинные чудеса. Стоящий рядом с парой сочетает в себе лишь черные и серебряные тона. Черным тяжелый плащ на плечах, шляпа с пером, длиннополый камзол с воротником-стойкой, и сапоги, больше присущие военным офицерам, нежели вычурным аристократам. Серебряным – массивные наплечники, перчатки и бесстрастная маска без намека на личные черты. Словно некто задался не оставить снаружи и малейшего пространства тела, позволившего бы стать узнанным. Порой забавное пустяковое пари на один маскарадный костюм, может стать очень на руку, если вдруг посреди бала возникают новые приоритеты.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Ночь маскарада - особенная ночь. Маска, даже та, что узкой полосой скрывает верхнюю часть лица, диктует свои правила - надев ее, любой дворянин забывает и велит забыть окружающим о титулах и заслугах. Каждого оценят по грации и красоте, по легкости, с которой он будет танцевать, и непринужденности жестов. Только на маскараде маска может пригласить маску вот так, повинуясь порыву, и это не будет расценено, как вопиющая бестактность. Граф Кантер все же хмурится, но Кэрриган легким жестом просит его не препятствовать. Этот танец особый. Последний раз Кэрриган танцевала Аветино с Саваллом незадолго до его смерти. Раймонд наклоняет голову, королева приседает в реверансе и оборачивается к новому партнеру. - С удовольствием. - Затянутая в перчатку рука ложится на руку кавалера. Кэрриган всегда считала, что обладает хорошей памятью на лица и фигуры, но этот мужчина не вызывает никаких ассоциаций. Кэрриган слегка хмурится, но тут же прогоняет с лица неуместное выражение. - Сегодня особая ночь, вы правы. "Время, чтобы отдать все долги", - добавляет про себя. Оркестр играет сложное вступление, пары не спеша, занимают места в центре зала.
Шэйлариана д’Асант: Ладонь королевы легко принимает в себя рука ее кавалера, уверенно продолжая движение состоявшейся пары дальше – туда, где повинуясь задаваемому сложному ритму, появлялись одна за другой пары танцующих. Мужчина ненамного выше Кэрриган, но движется с грацией сытого хищника, сейчас способного испытать нечто иное, кроме голода и азарта погони за добычей. Пара замерла, и в сложный аккорд музыки вплелись негромкие голоса – тревожным шепотом, подкрадывающимся шорохом, смутным шелестом сливаясь в единый хор. Хор сжимающей сердце тревоги и неотвратимости приближения чего-то, что не может пока поддаться осознанию и описанию. Напряжение чутья перед будущим грохотом лавины, когда что-то уже произошло, что-то изменилось, но мир еще остается обманчиво-постоянным. Серебряная маска «смотрит» на ведомую им королеву, не отводя взгляда – не рассмотреть цвета зрачков, но взор пристален и почти физически ощутим. Властно ложится на тонкую талию черная перчатка, и под полувздох-полустон мелодии мужчина привлекает партнершу к себе, плавно увлекая ее в танец. Словно внезапно появившийся водоворот утягивает своей силой брошенный в воду цветок – пока еще на поверхности омута.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Кэрриган всегда чувствовала эту музыку всей кожей. Танец-предчувствие, танец-сражение, Аветино существует очень давно. Кэрриган не знала сколько ему лет, но ей всегда представлялось, что этот танец - лучшее воплощение битвы, доступное женщине. Королева опускает ладонь на плечо мужчины, позволяя ему вести. Только здесь, только в танце. Он ненамного выше, и Кэрриган смотрит прямо на гладкую серебрянную маску. Она скрывает лицо, но не глаза, которые никак нельзя назвать холодными. Смутная тревога касается сердца королевы, но музыка набирает силу, и Кэрриган погружается в танец.
Шэйлариана д’Асант: Словно с обрыва в пропасть – мужчина увлекает королеву в танец, вслед за протяжно застонавшей мелодией. И в отточенные казалось бы до бездушного блеска движения пары, властно вплетаются совсем иные ноты, истинные, глубокие, первородные. Этот танец – не для двоих, он разбивает и делит мир движения на три части – страстью, ревностью, выбором. Этому танцу невозможно обучиться заранее, невозможно отточить движения, нельзя привыкнуть. В этом танце нужно жить…жить, словно в последний раз скользя вместе со своим партнером по лезвию бритвы. Сильные руки сжимают тонкий стан королевы, одновременно с мелодией вплетая свою ласку в тело. Резкий наклон, поворот – подхватывает женскую фигуру уверенное движение, ни на миг не позволяя усомниться в надежности ведущего. В парном танце, в истинном танце, обнажающим не тела, но души – словно рвется связь с реальностью, заставляя, требуя доверять ему сейчас полностью и безоговорочно. Темные глаза ее партнера взглянули в глубину синих омутов глаз Кэрриган, под раскат музыки прижимая ее к нему крепче – и пусть это выглядит лишь новым движением танца, ощущается это куда сильнее и властней, чем кто-то когда-то посмел написать в правилах этикета! Страсть, доверие, и влекомая партнером королева едва может касаться гладкого пола, а темная фигура, что удерживает ее в своих руках, словно дух жаркого пустынного ветра, кружила с ней вместе, и, казалось, что это музыка сама отзывалась на каждое их движение. Резкостью, страстью, силой. Неподвижны черты серебряной маски, но пламенем горят темные глаза за ней, не отрываясь от взгляда Кэрриган - словно желая проникнуть в дальше телесной оболочки, обнажить неизведанную ранее душу, и если не получить добровольно, то взять искомый ответ по праву сильнейшего. Словно цунами, сметающее ворох привычных мыслей на своем пути – жаркий, требовательный взгляд. В этом танце, здесь и сейчас - партнеры не смогли бы обмануть друг друга.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Музыка оборвалась. Танец закончился. Кэрриган отвела взгляд и вспомнила, что нужно дышать. Вполне умелая, но сильная партнерша, она обычно позволяла партнеру вести себя, но здесь и сейчас с удивлением обнаружила, что даже захотев, ничего не может изменить. Один древний филосов говорил: "Хочешь познать истинную природу человека - подари ему танец, поединок или ночь любви". От мужчины исходила странная незнакомая сила, и теперь Кэрриган была вполне уверена, тот, кто скрывается под маской, не знаком ей. Тонкий флер загадочности вокруг мужчины подстегивал любопытство королевы, но что-то не давало ей сосредоточиться на деталях. Рука, когда Кэрриган опустила ее на ладонь партнера, мелко подрагивала. Вслух женщина об этом не сказала, но ей явно нужен был воздух. Королева указала направление жестом, предлагая мужчине проводить ее в сторону выхода из зала. Кавалеры, тем временем, провожали дам, благодаря за танец и освобождая центр зала. Близилось состязание бардов - развлечение, может и не вполне благородное, но на праздник яблок более чем уместное.
Шэйлариана д’Асант: Внимание собравшейся публики сосредотачивается на выступлениях, однако и без того – кто бы ни проследил за удалявшейся парой взглядами, не смог бы обнаружить в их уход нечто настораживающее. Поклонившийся мужчина, безмолвно подчинился королевскому желанию, с галантностью выводя облаченную в маскарадное платье женщину из общей залы, уводя от внимания жадных до сплетен взглядов. Лишь подхватившая ее подрагивающую ладонь рука сжимает нежные пальчики отнюдь не едва ощутимо – похоже, проще было бы вырвать сейчас руку из кузнечных тисков, чем отнять у серебряной маски то, что он держал. Балансирует тонкой гранью сила и осторожность – словно сжимая хрупкокрылую бабочку, опустившуюся на ладонь. Обилие звуков праздничной залы сменяется простором куда как более тихого коридора, и плавный поворот уводит пару дальше – ближе к доступной и открытой мансарде дворца. Однако – едва лица коснулся порыв прохладного вечернего ветра, королева вновь ощущает на своей талии властную руку кавалера. Женщину, словно невесомую пушинку, без единого лишнего слова подхватывают и увлекают в сторону – со стремительностью резко налетевшего вихря. Открылась и закрылась дверь близлежащего помещения. Сбитая резким нетерпеливым движением одинокая свечка у входа, до того как задохнуться под каблуком серебряной маски успевает осветить стоящие под стенами сундуки, какие-то столы…И гаснет, уступая место ринувшейся со всех сторон темноте. Хруст сминаемой маски и движение воздуха рядом с лицами, сомкнувшееся словно сталью вокруг женской фигуры объятие, и в следующий миг – яростный поцелуй. Эти губы совсем не похожи на мягкие и замирающие в нерешительности. Это жаркая власть, это испепеляющее требование, словно непоколебимое утверждение о том, что эта женщина сейчас принадлежит только ему.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Кэрриган удивленно подняла брови, когда кавалер не распрощался с ней у входа в бальную залу, уже разомкнула было губы, чтобы прямым вопросом нарушить ту атмосферу тайны, что окружала ее случайного партнера, но ни звука не успело сорваться с ее губ. Растерянность, онемение, кара Эрайи - чем еще объяснить столь несвойственную женщине покорность, пассивность, непростительное замешательство. Чем объяснить, что сильная тревожная женщина не успела сделать ни отвращающего жеста, ни преграждающего движения в ответ на столь неподобающее поведение, чем объяснить, что эта клетка из пламени и стали сомкнулась вокруг, не вызвав ни малейшего сопротивления королевы. Оглушенная, ослепленная, - о, как она потом корила себя за эти несколько секунд, - всего пару мгновений позволила себе Кэрриган почувствовать это извечное притяжение между женщиной и мужчиной, этот дар и проклятие темной богини. Несколько секунд - но какое падение для королевы и женщины! Ослабевшими руками Кэрриган наконец уперлась в грудь мужчины, отворачиваясь.
Шэйлариана д’Асант: Отвернулось в сторону пленительное лицо, не позволяя больше касаться желанных губ – и открытой, беззащитной перед чередой палящих поцелуев остается манящая линия лилейной шеи, розовая кромка нежного уха, шелковистый изгиб обнаженного плеча…Словно «Нельзя» и «Возможно» причудливо сплелись воедино в движениях, позволяя ей отстраниться и не принуждая вернуться силой, но не на миг не выпуская из женщину объятий и не укрощая неистовый дух желания. Поцелуи, словно от пожара лесного искры, припадают один за другим к чутким на страстную ласку местам, доступным сейчас – льнут, полыхают, задерживаются на удар сердца и скользят дальше, словно стремясь воспламенить ее в ответ столь же безумно и ярко. Ложится на шею сзади широкая ладонь, перехватывает за тонкую талию вторая – не умерилось в них силы, но словно в поддержке надежной статная королева теперь заключена, там, где могло наметиться напряжение мышц, создали комфорт и опору объятия. Не переставшие быть столь же властными и сильными, они словно сталь переплавляемая в новую форму, иным ощущением облекли Кэрриган.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Ах, вот так оказывается чувствует себя слабая женщина. Лишенной выбора, но защищенной. Еще несколько секунд в Кэрриган боролись инстинкт женщины и достоинство королевы. Несколько лет назад незнакомец не смог бы коснуться ее, а оскорбление пришлось бы смывать кровью. Сейчас то напряжение, что возникло между ними, могло переродиться в страсть. Однако, когда незнакомец обхватил шею сзади, Кэрриган почувствовала, как просыпается внутри привычный дикий страх перед беспомощностью. Это было слишком и предопределило выбор женщины. Мгновение - и щеку мужчины обожгла полноценная оплеуха, не чета кошачьим движениям фрейлин. Кэрриган сколько было сил дернулась, чувствуя, что еще чуть-чуть и она начнет царапаться и кусаться, как дикий звереныш в клетке. Единственное, что могло вогнать ее в панику за считанные мгновения, случилось. Она не жертва, и никогда ею не будет. - Отпустите меня. Немедленно. - Враз побелевшие губы наконец-то разомкнулись, а в глазах плескался гнев, который королева всегда предпочитала страху.
Шэйлариана д’Асант: Объятия устояли перед сильным рывком, но разомкнулись, едва королева вновь обрела равновесие, и падение от резко движения перестало быть ей угрозой. Обладатель серебряной маски – сейчас ощутимый рядом лишь дыханием – без звука принял хлестнувшую по щеке ладонь, словно был действительно выплавлен из стойкой стали. Кожа, на миг соприкоснувшаяся с ладонью женщины, была гладкой и горячей. - Чего ты хочешь? Чего ты желаешь сейчас? – Голос из жаркой темноты рядом, тихий, и словно сдавленный – не от испуга, не от отпора женщины. Острыми краями рвут мягкий тембр клокочущие в нем страсти, до упора испытывая крепость нити спокойствия, дерзко спутавшей едва ли подвластные ей чувства. Словно прозвучавшие слова Кэрриган заставили застыть уже было изогнувшуюся над ней волну огненного цунами, вот-вот готовую обрушиться вниз и погрести королеву под собой. Диссонанс до краев наполненного эмоциями голоса и отсутствия прикосновений столь резок, что едва ли не противоестественен.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Как будто ударила статую. Не вскрикнул, не вскинул руку к гладкому лицу, даже не пошевелился. Что за человек... и человек ли? Темнота дрожала вокруг вокруг кончиков пальцев. Едва ощутимые тени за правым и левым плечом шептали, наконец-то, в унисон: "Беги, беги, королева, беги, со всех ног". Кэрриган чувствовала как ее трясет. Она сделала шаг назад, игнорируя вопрос, напряженная, чуткая, готовая, наконец, дать отпор. - Кто ты? Что тебе нужно? Бальное платье мешало двигаться, глаза все никак не могли привыкнуть к темноте. Сильное, молодое, тело не подводило Кэрриган... почти никогда. Не отрывая взгляда от силуэта мужчины, темного на темном, королева нагнулась, а когда выпрямилась, в руке уже отблескивало что-то не слишком большое, но явно острое.
Шэйлариана д’Асант: Фигура делает шаг вперед, вновь сокращая расстояние между ними. Темнота обретает плоть – смыкаясь поверх ладони королевы, ладони, и что столь крепко сжимает оружие. Что можно сделать им, выглядящим почти как игрушка, без проблеска света в небольшом помещении? Многое – особенно если широкая длань, что накрыла руку Кэрриган, ведет ее сквозь слепоту мрака выше, до упора тонкого острия во что-то, слегка подающееся под нажимом. Щель между высоким воротником-стойкой и подбородком, неистово бьющаяся под кожей вена, открытая для удара. - Ты. – Коротким выдохом, откровенным и сильным звучит ответ на последний вопрос. Взгляд ощутим даже сейчас, он угадывается в наклоне головы мужчины, в напряжении позы – направленном внутрь его более, чем наружу, в попытке обратить в один миг вулкан в скалу.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Женщина плавно выдохнула и едва-едва уловимым приложением силы пустила кровь. Мелкая игрушка была отменно остра, хотя королева и носила ее скорее как талисман, чем как оружие. Слабый надрез не угрожал жизни, но воин ты или нет, правило одно - достав оружие, будь готов его применить. Или не доставай вовсе. - Я не понимаю. Ты знаешь, кто я? Обозначив черту, за которую переходить нельзя, Кэрриган потянула кисть из хватки мужчины, не отстраняясь. Сейчас отступить - проиграть на уровне характера. Оправившись от первого удивления, Кэрриган становилась собой, а если это женщина чего и не любила, так это проигрывать. Давно пора уходить - либо звать стражу. Любопытство ли, иной интерес, но королева медлила, не желая принимать очевидное решение. Потом она, конечно, скажет себе, что лишь не хотела скандала.
Шэйлариана д’Асант: Ладонь выпускает руку женщины, не задержав ее ни на миг. Разница в росте совсем небольшая, и если фигура склоняет голову чтобы смотреть в глаза королеве, то совсем ненамного. Кровь из надреза свободно сочится, не остановленная ни единым движением. - Ты понимаешь. - С глубокой убежденностью шепчет темнота в ответ. - Знаю. Ты - это ты. И я получу то, что желаю. Дотронувшиеся до нежных щек женщины вновь ладони, заключают лицо женщины в себя на мгновение, обжигающий поцелуй накрывает губы вновь - мимолетний и стремительный, как вспышка пламени в ночи. И такой же жадный, неистовый, как и до этого. После чего ладони отдернуты, будто это королева пылает огнем, обжигая и фигура отступает на шаг, оказываясь рядом с дверью, быстрым движением накрывая лицо снятой с пояса маской. Гибкий поклон, и в следующий миг открытая дверь на ослепляет хлынувшим внутрь потоком света. Свет продолжает литься в комнату, сквозь тонкую щель...Комнату, в которой осталась лишь одна королева.
полная версия страницы