Форум » Игровой архив. Отыгрыши. » Начало праздника: рыцарский турнир - 18 день желтой луны » Ответить
Начало праздника: рыцарский турнир - 18 день желтой луны
Архивариус: Участники: дворяне Дартмура и не только Время: восемнадцатый день желтой луны, полдень Место: ристалище под стенами Дартмурского замка Содержание: И пусть победит сильнейший!
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Архивариус: [justify] Для дворян празднества восемнадцатого дня начинались рыцарским турниром. Традиция проведения строго регламентированных поединков между знатными дворянами появилась в землях северного Игни’Алтор задолго до образования Мидариса. Правила проведения турниров постепенно усложнялись и дополнялись, образуя строгую систему. Участвовать в турнире мог только дворянин, обладающий полным доспехом, оружием и боевым конем. Герб на щите заявлял миру о том, кто скрывается под шлемом с опущенным забралом, и какими славными делами известны его предки. После многолетнего правления короля Дэбиана, недолюбливающего конные бои, наиболее желанным для рыцарей Мидариса стало звание победителя в пешем поединке на мечах. Чернь, простых людей, должны были развлекать соревнования лучников, базарные фокусники и бойкий торг, что развернулся за стенами города, а для богатых купцов, магов и дворян несколько дней сооружали ристалище, на котором и должен был состояться рыцарский турнир. Оно представляло собой огороженную деревянным барьером посыпанную белым песком площадку, надлежащим образом подготовленную для сражений. По восточную сторону возвышается деревянный помост для королевы, справа и слева для него сколоченные из досок укрытые яркой материей трибуны для особо знатных гостей, для остальных сиденья устроены по периметру арену. Природа расщедрилась на не очень теплый, но ясный и почти безветренный день, последний подарок уходящего лета. Едва миновал полдень, когда на место проведения рыцарского турнира стали прибывать первые гости. Распорядители встречали тех, кому предназначено почетное место, указывая дорогу, остальные рассаживались сами. [/justify]
Роланда Де`Мор Кьюри: Роланда прибыла одной из первых. Путешествие по городу в карете не доставило особого удовольствия, казалось, каждая кочка оставила свой след в памяти ее поясницы, но и пренебречь правилами приличия на этот раз было нельзя. Заняв указанное ей распорядителем место и поприветствовав ближайших соседей, графиня перевела задумчивый взгляд на поле, где вовсю шла подготовка к предстоящему турниру. В этом году, битва обещала быть интересной. Насколько ей было известно, из глубинки страны на турнир прибыл ее сводный брат, дабы принять участие в конном поединке. Последний раз они виделись довольно давно, еще до того, как Роланда покинула страну, и посмотреть, что же выросло из заносчивого братца – было достаточно любопытно. Хотя, уже тогда он слыл не плохим бойцом, а когда после смерти отца за воспитание главного наследника взялся воинственный дядюшка, Севостьян мог стать достаточно серьезным противником. Подготовка к предстоящему празднику заняла достаточно много времени, и только сейчас ей досталась свободная от хлопот минутка, которой она не преминула воспользоваться. Что же касалось ее наряда, сегодня он как никогда походил на наряд аристократки. Темно-синее платье было пошито заранее, и, учитывая все особенности фигуры, не кричало и не выделяло ее положение, в дополнение к нему шел легкий, но достаточно теплый плащ. Результатом часовой работы у зеркало стало светящееся здоровьем лицо и никто бы не заметил, что графиня почти не спала в последние дни. Умелые руки служанки собрали волосы Роланды в сложную прическу, украсив ее нарочито простой серебряной заколкой с единственным сапфиром. Все было так, как полагается. Не заметив флага со своим гербом среди суетящихся внизу людей, Роланда чуть прикрыла глаза, пряча их от ярких солнечных лучей, и слегка улыбалась, как улыбаются люди, радуясь неожиданно теплому деньку.
Шэйлариана д’Асант: Графиня д’Асант прибыла в числе прочих – ныне, на всеми столь трепетно ожидаемый праздник, собрались столь впечатляющее количество аристократов, что впору учитывать лишь общее воздействие на окружающих сияния и роскоши. В пышном темно-синем платье и длинной черной накидке, сколотой аграфами в виде переплетенных между собой багровых лилий, леди д’Асант по обыкновению держала белокурую голову так, словно ее украшала незримая корона. Леди помог покинуть карету один из знакомых, барон фон Крайн, статный мужчина в летах, черные волосы которого уже успела тронуть на висках благородная седина. После, двигаясь с вкрадчивой грацией женщины, уверенной в своем совершенстве, леди неторопливо отдает должное той помпезности празднества, которая окружает людей сейчас вокруг, уделяя свое внимание и тем беседам, в которые увлекают графиню встреченные на сием пути ознакомительной прогулки знакомые дворяне. Щедро расточая ныне благосклонные улыбки, графиня немало времени проводит рядом с весьма значимыми фигурами королевского двора, проводя время до начала турнира в занимательнейшем времяпровождении аристократов - общении. Даже тот, кто совершенно незнаком с Шэйларианой, ныне понаблюдав за ней хотя бы короткое время, может легко сделать вывод, что леди ныне в восхитительном настроении - с легкостью отвечает на шутки собеседников, радуя слух мелодичным смехом, окруженная харизмой словно едва заметным взгляду сияющим ореолом.
Герхард фон Шрайк: Как и все, Герхард прибыл на турнир после полудня. Граф приехал верхом на своём любимом вороном скакуне в сопровождении нескольких слуг. Фон Шрайку предстояло принять участие в главном событии всех торжеств - рыцарском турнире. Глава королевской службы даже скромно рассчитывал одержать в нём победу, хоть он уже и некоторое время не участвовал в настоящих поединках, если конечно не считать таковыми тренировочные поединки. Герхард постоянно тренировался и поддерживал свои навыки, которые опирались на весьма солидный боевой опыт графа. И хоть фон Шрайку предстояло сразиться с очень серьёзными и опытными соперниками, он хотел и был уверен, что может победить. Тем более, что ведь было ради кого... Граф даже не сомневался, что его новая дама сердца тоже будет здесь, он ведь точно сумел заинтересовать её во время их последней встречи. Теперь оставалось только победить и посвятить эту победу ей. Гвендолин Ар'Кесс... По сравнению с завоеванием внимания этой дамы победа на турнире казалась гораздо более выполнимой задачей... Герхард проследовал к своему шатру, возле которого развевался на знамени его герб. Фон Шрайк спешился и вошёл внутрь. До первого поединка оставалось не так уж много времени. Надо было успеть подготовиться.
Рыцарь Тени: Совсем незадолго до начала турнира к турнирному полю прибывает еще один рыцарь. Прибывает весьма скромно, - без слуг и шатра. Забрало шлема опущено, а на щите нет герба... Впрочем, серый доспех явно хорошей работы, да и в седле незнакомец держится уверено. "Хотя кто его знает, на шаге-то каждый может... " - перешептываются герольды, с подозрением оглядывая приближающуюся фигуру. Добравшись до края поля, рыцарь неторопливо спешивается и чем-то негромко интересуется у остановившего его герольда. Еще несколько минут уходит в коротких переговорах, в которых можно различить слова типа - ".. инкогнито... " и "... вы понимаете, что это турнир ..". Наконец, герольд раздраженно отмахивается и отходит в сторону. Пара слов, брошеных в спину неизвестному рыцарю явно не слишком доброжелательности. Тот же, словно и не слыша ехидного пожелания направляется к коновязи - привязать лошадь. А потом, столь же спокойно и неторопливо бредет вокруг турнирного поля, изучая трибуны и шатры. На попытки прислуги заговаривать, рыцарь отвечает коротко и односложно. Судя по всему его вообще куда больше интересуют участники турнира, коих он высматривает в суете подготовки.
Мардук Кударец: К коновязи подлетела кавалькада в дюжину всадников. Мардук Ак-Кул появился в сопровождении свиты, состоящей из дартмурских кударцев, наездников, богатых торговцев скотом и сбруей. Горец был в пурпурном кафтане с национальными бранденбурами золотого шнура. По пути к своему месту, Мардук оценил убранство шатров будущих соперников, поздоровался за руку и перекинулся шуткой с парой встреченных ардарских дворян. Флаг мурз Ак-Кулов, украшенный конскими хвостами, горец счел не достаточно высоко поднятым, и, не долго думая, вырвал из ограды кедровый брус, чтобы удлинить флагшток. Когда красно-белый флаг заполоскался выше остальных, можно было приступить к облачению в доспехи.
Гвендолин Ар'Кесс: - Прошу вас, ваше сиятельство. Слуга открыл дверцу кареты и почтительно поклонился, предлагая руку фелисе. Она покинула карету, опираясь на его руку, и остановилась. Глубокий вдох - словно она пыталась оценить обстановку на запах - осенний воздух был прохладным и чуть пряным, прозрачным и свежим. С тех пор, как она вернулась в столицу, не прошло и дня без того, чтобы Гвендолин не отметила для себя с удовольствием, что, пожалуй, стоило столько времени провести в княжестве для того, чтобы вернуться и вспомнить, как прекрасен был Дартмур и как соскучилась она по столичному обществу. Одна, без сопровождающих - кроме, конечно, слуги, который следовал за нею на небольшом расстоянии - ей почти нравилось ловить на себе любопытные взгляды, время от времени останавливаясь для того, чтобы поприветствовать кого-нибудь и ответить на чей-нибудь вопрос, что да, она в прекрасном здравии, в отличном расположении духа и в большом нетерпении увидеть результаты состязаний. Наряд графини был пошит специально к случаю и, конечно же, продуман до мелочей - она была затянута в декольтированное платье светло-голубого шелка, обманчиво простое - для тех, кто не не знал, насколько ценными могут быть такие ткани и отделка - и дополненное изысканными украшениями. Поверх платья был накинут плащ из темно-синего бархата, с очень просторным капюшоном, который фелиса предпочла откинуть, благо, день выдался солнечным и безветренным. Прежде, чем к ней приблизился распорядитель, дабы проводить графиню к предназначенному ей месту, она оглянулась вокруг, разыскивая взглядом что-то или кого-то, и, наконец, улыбнулась, увидев знакомый герб на развивающемся над одним из шатров знамени. На одно из сражений, входящих в программу турнира, ей было особо любопытно поглядеть.
Эйлит Хель: Эйлит никогда не была падка на подобные развлечения, в чем радость наблюдать как два упакованных в металл идиота сражаются за некий символический приз? Хель не разделяла всеобщего ажиотажа, чего все так радуются-то? Ах да, жажда крови и зрелища… От понимания этого становилось как-то особенно неуютно, как-то будучи убийцей учишься ценить смерть и не делать из неё красочного представления, да и боль других воспринимаешь как издержки профессии, а не лишний повод изойти слюной как бешеный пес, почуявший добычу. Но нужно было быть в курсе всех событий в городе, потому облачившись в свои лучшие одежды и представ в образе женщины из света если не высшего, то определенно обеспеченного, убийца сейчас видела на трибунах, явно жалея, что не захватила пакетик с орешками. Да, в списке образов Похитителя лиц была и очаровательная дама из не самой благородной, но обеспеченной семьи, которая не пропускала подобные мероприятия. И да, была она тут не только ради праздного развлечения, после турнира намечалась одна непыльная работка, но это после… А тем временем представление началось, внимание сразу привлек очень уж скромный рыцарь, пришедший без свиты и цветастых флагов, герба на щите не наблюдалось тоже. Хель задумчиво покрутила одно из колец на пальце, конечно, какая же дочурка богатенького папы не увешивается себя разной блестящей дрянью, становясь светлой мечтой любой сороки… облик самой Эйли казался слишком уж привлекающим внимание, хотя сама она прекрасно понимала всю абсурдность таких суждений, её нынешняя внешность выглядела вполне уместно в данных обстоятельствах, прекрасно сливаясь с пестрой толпой состоятельных личностей этого города. Просто само отношение ассасина к этому облику было предвзятым... Оставив рассуждения о недальновидности рода людского, замечающего прежде всего одежды, женщина снова переключила своё внимание на странного рыцаря. Почему-то в голове всплыл сюжет старого рыцарского романа, где никому неизвестный воитель приезжал на турнир, неизменно побеждал всех и завоевывал благосклонность прекрасной дамы. Уголки накрашенных губ поползли вверх, фантазия живо нарисовала что-то подобное с участием местных благородных особ, да, эти фурии сами кому хочешь копье по самую рукоять были готовы откусить, сама убийца не отважилась бы остаться наедине с такой вот состоятельной особой… Аха, а вот и местный варвар, уже разносит оградку по колышкам, подвешивая свой конский хвост повыше. Эйли никогда не отличалась воспитанием или изысканными манерами, она происходила из весьма простой семьи. Наверное именно из-за всего этого, увидев что именно украшает флаг благородного рыцаря, мысли убийцы поплыли к тому, что данный хвост обычно прикрывает. Интересно, это пожелания врагам или личная самокритичность? Кажется, этот турнир обещал быть несколько интереснее, нежели ожидала сама Хель.
Жинетт Курфильд: Карета, на дверцах которой был изображен лазурный щит с морским змеем, весело, но не быстро, ехала по улицам Дартмура. В ней была баронесса и декан факультета прикладной магии Жинетт-Лазарин Курфильд. К большому ее разочарованию, ее муж не смог прибыть в столицу из своего имения в горах, а посему на сегодняшнее представление матрона отправлялась без спутника, зато с обоими детьми: Батистеном и Маленией. Если судьба непослушного и непокорного сына интересовала женщину мало, то устройство дочери было ее основным занятием в последние два года. Девушке уже исполнилось восемнадцать, а достойной партии Жинетт так и не смогла найти. Естественно, что на эти празднества она возлагала большие надежды. Мелания была из тех детей, которые всегда и во всем потакают родителям. Ее кроткий нрав вызывал удивление и умиление у всех, кто знал девушку. Причем все задавались одним и тем же вопросом, в кого уродился этот прекрасный ангел? Многие уже просили ее руки, но Лазарин, прекрасно зная цену красоте, отвечала отказом молодым и, главное, бедным ухажерам девушки. Мелания уже явно засиделась в девах, что вызывало определенные неприятные разговоры в светских кругах, но Жинетт, привыкшую, что про ее род говорят многое, спокойно относилась к этому, ну а ее дочери приходилось покорно терпеть. Наконец карета остановилась. Первым из нее показался Батистен в коричневом камзоле, мужчина за всю свою жизнь ни разу не учувствовал в турнире, чем вызывал недовольство матушки, но очевидно это ему доставляло куда большее удовольствие, нежели сражения на ристалище. Ступив на землю подошвами черных сапог, Батистен помог покинуть карету Жинетт. Матрона была в темно-зеленном атласном платье со светло-зелеными кружевами, платье скрывало и руки и грудь (Курфильд боялась простыть на свежем воздухе, к вечеру у нее было подготовлено другое, куда более откровенный наряд). Маленькие зеленые глазки Жинетт весело огляделись, высматривая знакомые лица среди тех, кто еще прибывал на ристалище. Последней карету покинула Мелания – хрупкое создание едва ли выше матушки, а та даже в зрелые годы не превышала пяти футов четырех дюймов. Сиреневые очи с интересом стали осматривать людей, взгляд особенно акцентировался на молодых мужчинах, но стоило девушке встретиться с негодующим взглядом матушки, как она покорно опустила ресницы и уставилась в землю. Длинные тонкие пальчики нервно принялись перебирать складки розового платья, а на оголенных плечах лежала бежевая накидка. Долго задерживаться у кареты семейство Курфильд не стало и поспешило занять свои места на трибунах. К высоким гостям баронесса не относилась, а потому сесть им пришлось на скромной трибуне. Впрочем, это не сильно заботило Жинетт, привыкшую улыбаться. Ямочки на ее щеках сегодня вряд ли пропадут, а осеннее солнышко будет слепить зеленые глазки и греть кожу. Но пару раз, женщина все-таки обратит взгляд в сторону графов и герцогов, в голове при этом промелькнет мысль, нет даже желание – быть среди них.
Арес Кромен: Ближе к полудню из ворот Оплота вышел отряд рыцарей в двадцать человек. Среди них были те счастливчики, который сегодня не были заняты патрулированием города, охранной королевского дворца и дежурством на крепостных стенах обители темпларов . Большинство из них были удостоены чести охранять помост со знатными гостями турнира, остальные шли к ристалищу, дабы поддержать воинов своего ордена, участвующих в турнире. С самого утра командора темпларов одолевало волнение. Наверное, из-за натянутых нервов ему все что-то виделось и чудилось, и это что-то не пророчило ему удачного дня. Кромен не был суеверным человеком, даже наоборот. Но как же тут не задуматься, если по пути на ристалище тебе повстречалась женщина с пустым ведром, все время над тобой кружил черный ворон, а дорогу перебежал крестьянин на хромой кобыле? «Ведро не было пустым, и тот ворон был вовсе не вороном», - успокаивал темплара его оруженосец, - «А насчет крестьянина на хромой кобыле… так такой приметы и вовсе нет… И вообще, господин командор, хватит искать приметы». Сказал, как отрезал, и командор решил больше не делиться с оруженосцем своими наблюдениями, но по сторонам все равно посматривал – не перебежит ли на этот раз дорогу черная кошка? Вскоре знамя с черным львом уже пестрело на ристалище рядом с другими знаменами, а рыцари, сойдя с коней, начали готовиться к турниру. В шатре командора облачили в натертые до блеска турнирный доспехи, а оруженосец в десятый раз протер щит с оскалившейся львиной головой на нем. Все ждали объявление герольда о начале турнира.
Регис Гремон: Как только все еще по-летнему яркое, но уже не такое теплое, солнышко стало подбираться к зениту, темплары мобильной организованной толпой, какой удобно пробираться по праздничным улицам не рискуя увязнуть в очередном столпотворении, выдвинулись в сторону арены, где должны были состояться рыцарские поединки. Однако на полдороге им все равно пришлось совершить стратегический маневр захода противнику в тыл - говоря простым языком обогнуть не сумевшие разъехаться телеги. Громче всех кричал возница поросятни, в доказательство своей правоты размахивающий упомянутым юным свином, пытавшимся переголосить своего хозяина. Среди рыцарей послышался недовольный шепот, но Регис лишь прищурился, словно сытый кот - он любил этот шум, неотделимый от городских улиц. Эти крики, эта суета, город жил этим. Лишь этот беспорядок делал его непохожим на мертвенно-прекрасные картины известных мастеров-пейзажистов. По прибытию на ристалище, возле которого потом развернуться масштабные, как умеют только в Дартмуре, гуляния, командор отделился от своего добровольного конвоя и отправился в заранее раскинутый шатер готовиться к турниру. Половина оставшихся темпларов, на чью душу выпала сомнительная, по разумению Региса, честь охранять трибуны, разошлась по постам. Гремон, в обязанности которого сегодня входило, как выразился один знакомый торговец из жаркого Мадлонга, "за ваш глава рука хлопай, нога топай, разный крик кричи", перед началом турнира решил прогуляться вокруг арены, наблюдая за гостями и непосредственными участниками. Купив крутящейся вокруг детворе горсть орешков в меду, мужчина хмыкнул, наблюдая действиями горца. То что его знамя теперь трепетало на ветру на порядок выше остальных не давало ни малейшего шанса на дополнительный успех. Регис был уверен в том, что главный приз получит Кромен - в конце концов темплары не расхолаживали свое тело в теплоте и уюте, незаметно для себя заплывая позорным жирком. И уж кому, как не командору, быть лучшим среди них воином? Хотя, вопрос спорный конечно, но свою кандидатуру на участие в турнире храмовник снял сразу же (хотя Магистры его бы и не выбрали). Он не видел особого шика в участии в подобных мероприятии. Нужно ему париться на полуденном солнце, пусть уже и не таком жарком, в полном доспехе на потеху толпе? Что толку колотить друг дружку, мять и царапать полированный панцирь, до тех пор, пока противник не припадет на колено в изнеможении? На пиво и отбивную в харчевне "У жирного хряка" ему и без того хватало. Обернувшись на трибуну, где пара скамей была специально отведена для господ воинов Сионара, и увидев, как его братья по оружию чинно рассаживаются по местам, Гремон поймал себя на предательской мысли о маленьком предательстве - взять и не возвращаться к своим соратникам, а затеряться в веселой шумной толпе, реагирующей на происходящее гораздо эмоциональнее и занимательнее, посвистеть проигравшему рыцарю, покидаться огрызками яблок и пощупать девок за мягкое место в столпотворении.
Архивариус: Шло время и вокруг ристалища становилось всё более оживлённо. Рыцари проверяли доспехи, оглашая округу глухим лязгом металла и бранью на своих оруженосцев. Их слуги сновали между шатрами феодалов и столами распорядителей, чтобы узнать с кем их хозяевам предстоит встретиться в поединке или же, чтобы самим передать вызов на бой. Воздух пестрел многочисленными гербами и флагами, появление нового, среди которых, сразу вызывало в волну неподдельного интереса. Рассуждения о шансах одного из рыцарей на победу сменялись ожесточёнными спорами и заключением многочисленных пари. Некоторые, не дожидаясь окончания состязаний уже поднимали бокалы в честь победы своего фаворита или, что чаще, за здоровье Её величества. О прибытии избранницы Сионара не замедлили торжественно объявить герольды, едва только королевский кортеж показался на горизонте. Многочисленная свита в окружении темпларов и личных телохранителей правительницы государства прибыла под гомон приветственных возгласов, который быстро стихал, по мере того, как люди склоняли перед монархом головы. В установившейся практически благоговейной тишине королева поднялась на трибуну и заняла своё место. Для человека, чьё день рождения праздновала вся страна, она была странно сосредоточенна и серьёзна, что впрочем, вряд ли мог заметить кто-то не из её близкого окружения. Короткий жест и воздух разорвало от торжественного зова труб возвестивших о начале турнира. - Ваше святейшество, Ваша милость! Вот, вот! Нашли, нашли! – сквозь плотную толпу сутан, сверкающих на позднем осеннем солнце золотой и серебряной вышивкой, протолкался худой, словно жердь жрец в белом одеянии. Тряся козлиной бородкой, он протягивал верховному служителю Сионара длинную полосу пурпурной ткани, что должна была служить для обертывания золотой жертвенной чаши во время богослужения. Переломившись пополам пред грозно сдвинутыми очами седовласого гласа верховного бога в Агнирр’Тессе, гонец сбивчиво шептал оправдания тому, что недоглядели, забыли, да боги еще знают что. Белая туника обильно взмокла подмышками и не только являла всем нелицеприятное следствие усердного жреческого служения своему долгу, но и распространяла весьма некультурный запах. - Пора начинать, чада, - будто не обращая внимания на брезгливо зажимающих носы других служителей культа возвестил жрец Сионара, - Ее величество ждут. Процессия из божеских слуг растянулась едва ли не длиннее, чем подъехавшая ранее кавалькада рыцарей-темпларов. Впереди след в след за величественным Верховным жрецом шествовали в белоснежных одеяниях, шитых серебром, слуги Сионара – все представители крупнейших храмов Мидариса, каждый из них держался за край пурпурной ткани, которая была обернута вокруг дара той земли, где он служил, суровому богу. Дары несли служки, иногда по три-четыре человека, обливаясь крупным потом, - такими тяжелыми были литые из стали, позолоченные и покрытые россыпями драгоценных каменьев, чаши, дароносицы, светильники, сосуды с маслами. Продолжали шествие жрецы Карами – все в серо-стальных туниках, кто-то даже в тонкой серебристой чешуе кольчуги (ненастоящей, разумеется, скорее лишь церемониальной, подтверждающей статус). Эти не несли даров, но лица их были суровы, словно бы шли они на смерть, а не на празднество, угодное их богине. Замыкали строй медленно переставляющие от старости ноги жрецы Дейдры. Справедливая богиня взамен давно ушедшей молодости осветила чело каждого судии особым знаком – из-под кустистых бровей старцев сверкали зоркие очи вершителей судеб. Верховный жрец начал жертвоприношение с обращения к светлому Сионару и его помазаннице, возблагодарив вначале хозяина Мельницы за ниспосланную благодать в лице мудрой правительницы, а затем призвав на ее голову многие лета. Жрецы выстроились вокруг него в концентрические круги – вначале служители Сионара опустили на землю свои подношения, затем их окружили воины Карами и лишь потом окружность жрецов Дейдры сомкнулась и вокруг них. Все, как и предписывают боги – суть королевства, его жизнь вся в помазаннице, свете Сионаровом, ее власть крепится силою справедливого оружия, защитой границ, и все осеняет ее мудрость. Разведенный на большой переносной жаровне жертвенный огонь жадно застонал, алкая принесенной ему пищи. Жрецы Сионара по очереди, под стройный речетатив и исполняемые а капелла псалмы выступали вперед и бросали в огонь пурпурную ткань, которая была обернута до того вокруг даров, на каждой было вышито название того дара, что подносили богу. Сами сокровища затем унесут, чтобы добавит их в королевскую казну и сокровищнице Храма Всех Богов. По треск извивающейся в пламени пурпурной ткани Верховный жрец призвал богов быть свидетелями турнира, затем Верховные Жрецы Карами и Дейдры выступили вперед и, сомкнув руки, пронесли их над жертвенником, обойдя алтарь с двух сторон. Быстро выгоревший пепел оба жреца пересыпали в большое золотое блюдо и вынесли на центр ристалища, где принялись разбрасывать его горстями, словно засеивать землю Высшей Справедливостью. Турнир может начинаться… Едва служители бессмертных владык окончили богослужение им на смену под громогласные звуки труб вышли глашатаи. Три фигуры в пёстрых сверкающих золотыми рисунками одеяниях величественно ступали по смешанному с пеплом песку. По красно-синему табарду с изображением золотой мантикоры и дуба можно было легко отличить герольдмейстера самой королевы от сопровождающих его вестников более низкого ранга. - Её Величество Кэрриган Мариса Кэр'Тинарр, Милостью Сионара Королева Мидариса, Великая Герцогиня Таянарская, Госпожа Синегорья, Защитница народа. Дочь короля Дэбина сына Вильгельма Завоевателя, - второй раз за сегодня раздался зычный голос уже немолодого мужчины. Усиленный волшебством он без труда перекрыл гомон толпы и был слышен не только на трибунах, но и в самом отдалённом шатре. - Дарует каждому рыцарю королевства и всех прочих земель возможность показаться свою доблесть , прославить свой дом, себя и свою даму сердца, - последнее дополнение в этот день имело особый смысл. Поскольку турнир устраивался в честь королевы, то едва ли не каждый рыцарь сегодня посвятит свою победу самодержице. - Дарует каждому достойному подданному право наблюдать за подвигами благородных мужей на освящённом песке ристалища, - толпа богатых торговцев и горожан восторженно заорала, те, кто не считались "достойными" сейчас следили за ходом состязания лучников. Вслед за этим последовали объяснения правил и регламента турнира. Рыцари были вольны вызвать любого и сражались по очереди, пока не выбывали, потерпев три поражения. Таковые засчитывались после того как участник пропускал три или пять, по решению герольда, чистых удара, получал серьёзное ранение, или был опрокинут наземь. Оружие выбирал принявший вызов, хотя выбор на деле ограничивался лишь двуручными длинными и полуторными мечами. К двум последним полагалось иметь щит. Строго запрещалось бить противника ниже пояса или в спину, биться с открытым забралом или без шлема. - Храбрые рыцари, хозяева Мельниц смотрят на вас. Дерзнувшему нарушить закон - вечный позор. Обретшему победу в честном бою - вечная слава. Потом и кровью заслужите благословение бессмертных Владык! - снова восторженный рёв и старший герольд удаляется, передав слово прочим глашатаям, чтобы те представили своих господ перед первым поединком.
Мардук Кударец: Мардук весьма туманно представлял себе мидарийскую иерархию званий и титулов, но в собственной родовитости горцу сомневаться не приходилось: в жилах Ак-Кулов текла кровь степных ханов, а в родственниках числились многие знаменитые вожди. Кроме того, обладая одними из лучших в Кударии коровами и овцами, а так же целой каменной башней на границе родовых владений, Мардук полагал своё высокое общественное положение совершенно очевидным. Где-то между королевой и великими герцогами, судя по всему. Выделенный распорядителем турнира болван в ливрее, правда, оказался то ли снулым, то ли стеснительным - не ринулся вперед всех объявлять своего знатного рыцаря. Подзатыльник быстро исправил дело – по восходящей траектории герольд полетел на середину ристалища, одновременно набираясь бодрости и соответствующего торжественному моменту пафоса. - Его светлость Мардук Ак-Кул из клана Ак-Кулов, кударский принц! «Принц» глядел с подозрением, поскольку из произнесенного раскатистым глашатайским гласом не разобрал даже собственного имени. Но, заметив, что свита не подает признаков неудовольствия, важно подкрутил усы, поклонился королеве и помахал рукой зрителям. Спустя несколько минут синегорец уже приветствовал первого соперника. Еще через мгновение обзавелся первой победой. Турнир начался удачно - учитывая габариты и воинственный пыл кударского богатыря, иначе и быть не могло...
Рыцарь Тени: Из всех собравшихся на турнир, рыцарь Тени был пожалуй самым скромным участником. Слуг у него не было, герба он не носил - хотя и оставаясь в своем праве. Разве что доспех привлекал некоторое внимание своей богатой отделкой и явно высоким качеством. Но, несмотря на все права присутствия на турнире - анонимный рыцарь вызывает немало перешептываний за спиной. Особенное раздражение у большинства собравшихся вызывает его безмолвие - ни на одну попытку заговорить с ним, рыцарь Тени так и не ответил. Герольд, что пытался разузнать про того кого ему придется представлять также не добился особых успехов. - Анонимный воин, под псевдонимом "Рыцарь Тени", по праву всякого участника выступает без герба и оглашения своего имени. Голос герольда не полон особого энтузиазма, равно как и трибуны не проявляют восторга - в их негромком перешептывании звучит скорее настороженость, пусть и пронизаная любопытством. Многие из собравшихся рыцарей не скрывают своего откровенного презрения к анониму, чье присутствие на турнире еле-еле вписывается в рамки традиций. Фразы типа - "... а доспех-то поди на поле боя с трупа снял" или "а лицо скрывает, чтоб дам не пугать" звучат ровно с той громкостью, с которой говорят чтобы оскорбить того кто их "случайно" услышит. Судя по всему, правда, глухой шлем защищает безымянного воина от оскорблений не хуже, чем может защитить от удара... по крайней мере тот даже не поворачивает голову на звучащие слова, молча ожидая вызова. Дожидаться ему долго не приходится - кто-то из молодых и горячих рыцарей кидается к воину в сером доспехе как только объявляют начало турнира. Длинный витиеватый вызов. Короткий молчаливый салют в ответ. Когда взгляд юного воина падает на выскользнувший из ножен клинок вороненой стали, в его глазах впервые появляется некоторое подобие неуверенности... ... которая быстро уступает место ярости. В ответ на серию размашистых атак, рыцарь Тени почти не защищается, делая неуловимые шаги в сторону и назад. Темное лезвие каждый раз оказывается на пути сверкающего, начищеного клинка. И, совершенно неожиданно картина меняется. Оба воина застывают подобно скульптурной композиции, тянущей на какую-нибудь пафосную аллегорию. Впрочем весьма мрачного толка. Рыцарь Тени стоит в длинном левом выпаде, застыв в странном, колющем ударе. Клинок его противника только что просвистел совсем близко... и так и замер, когда черное лезвие вошло в тело юного рыцаря под самым шлемом. Несколько секунд оба противника стоят неподвижно, позволяя трибунам застыть в удивленной тишине. По темному клинку стекает невидимая капля крови. Срывается на песок, на мгновение блеснув рубином в лучах солнца. Сраженный рыцарь с хрипом оседает, а его противник сделав шаг назад коротко салютует и убирает клинок в ножны. ... следующий воин вызвавший рыцаря Тени был куда осторожней.
Арес Кромен: Первые поединки были закончены, и на истоптанный песок ристалища вновь вышел герольд. Всплеснув руками, он торжественно провозгласил выход следующего участника. -Благородные леди и сэры, уважаемые дамы и господа, - пафосно прогремел его голос, - разрешите представить прославленного воина, отважного героя, известного под прозвищем Мидариский лев! Командора темпларов Ареса Кромена. Подавив довольную улыбку, готовую расползтись до ушей, Кромен вышел вперед. Он подошел к самым трибунам и , брякнув доспехом, низко поклонился королеве. Пусть его одолевало волнение, и рядом с Кэрриган Кэр'Тинарр ему едва ли удавалось дышать ровно, но голос его прозвучал уверенно: -Для меня большая честь сражаться для Вас, Ваше Величество. Если сегодня боги даруют мне победу, я посвящу ее только Вам. Кэрриган, довольно рассеянно потирающая висок, который ныл с утра, отняла руку от лица. Командор Темпларов с самого вступления на должность вызывал в ней противоречивые чувства - от возмущения до восхищения. - Пусть Карами обратит на вас свой светлый взор, Командор. Моя благосклонность сегодня с вами. Легким движением королева снимает с рукава ленту алого шелка, приготовленную для этой цели. Если бы турнир был конным, она собственноручно повязала бы ее на копье рыцарю, но сейчас лента была передана фрейлине, которая спустилась на песок арены, чтобы прикрепить знак расположения королевы туда, куда укажет удостоившийся его. Темплар с благодарным поклоном принял ценный дар, который фрейлин тут же повязала на предплечье воина. Последние крохи волнения исчезли, как только герольд объявил его юного соперника, графа Акселя Гордана. Для него это был первый турнир, и командор не горел желанием сражаться с неопытным юнцом, но после третьего вызова на поединок все-таки согласился и вот теперь приходилось ему уворачиваться от яростных атак графа. Парень явно горел желанием, убить всех и остаться в гордом одиночестве: то натиском меча щит проломать пытается, то подножку ставить удумает, а командор пальцем грозит, да думал, как бы так ударить, чтоб навсегда не отбить желание у мальца участвовать в турнирах. Недолго длился этот бой, и граф, расточив все силы, шмякнулся на песок и сдался. А «отважный герой» разочарованно вздохнул - стоило ли тащиться на турнир, чтоб молодняк основам боя обучать? И дома этого счастья хватало. Но на следующего соперника он возлагал большие надежды, ибо через несколько минут герольд возвестил выход матерого война сера Флавиуса. Был этот рыцарь и в боях закален, и на ристалище побеждал неоднократно, да на беду был он о Воинах Сионара слишком высокого мнения, и решил еще до выхода на ристалище ( чтоб хуже не было, да кару бога на себя не накликать) во что бы то ни стало проиграть. И сэр Флавиус упал навзничь после первого же удара командорского щита, и продолжать бой не желал ни под какими уговорами. Две победы за четверть часа и ни одной царапины – большая удача. Господин командор, кляня эту самую удачу, ушел в шатер жаловаться Сионару на свою несчастную судьбу.
Герхард фон Шрайк: Приготовления к первому поединку были почти окончены и герольд уже готов был представить графа, как вдруг фон Шрайк передумал. Герхард решил, что перед началом боёв, он должен ещё раз увидеть её... Гвендолин. Ни схватки, ни возможная победа или поражение, ни что не могло вытеснить из головы главы Королевской службы образ этой девушки. Чего греха таить, граф думал о ней всё это время... Покинув шатёр, фон Шрайк отправился к трибунам, рассеянно отвечая на приветствия и неустанно пытаясь взглядом найти Гвендолин. И ведь кто ищет, тот всегда найдёт, так что через какое то время поиски Герхарда увенчались успехом... Короткий разговор, в котором граф лишний раз подтвердил своё намерение посвятить свою победу на турнире именно графине Ар'Кесс, был полон многозначительных взглядов и фраз. Результатом же всего этого была подаренная графу шёлковая лента, великодушно снятая Гвендолин с собственной шеи и сохранившая тонкий, свежий аромат духов и тепло тела своей хозяйки. Тела, которым Герхард хотел обладать с того самого дня, когда впервые увидел её... Теперь фон Шрайк готов был сокрушить всех кто встанет у него на пути. На пути к победе, которую он решил посвятить своей даме сердца. - Благородные леди и сэры, уважаемые дамы и господа, - в который раз пафосно и громогласно произнёс герольд - разрешите представить вам знаменитого рыцаря, чья храбрость и отвага известны всему королевству, воина, чей великий и славный род десятилетиями верно служит короне защищая и сейчас наше великое королевство от врагов внешних и внутренних!Взгляните! Чёрный орёл на их гербе и сейчас гордо реет на ветру, предвещая удачу и славу своему хозяину, главе Королевской службе, графу Герхарду фон Шрайку! Облачённый в чёрные доспехи, Герхард вышел на арену. На его правом наплечнике была повязана та самая голубая лента. Оставалось только надеяться, что Гвендолин заметит это и оценит... Фон Шрайк молча низко поклонился королеве и стал ожидать своего соперника. Граф не стал говорить громких и пустых слов надеясь таким образом выслужиться перед её Величеством. Его дела и поступки всегда были гораздо красноречивее... Первым противником Герхарда был барон Отто фон Корнст, не уступавший в глупости и горячности бычьей голове, которая была изображена на его гербе. За свою горячность соперник и поплатился, пропустив оглушающий удар по шлему и не менее оглушающий удар щитом, после чего доблестный барон рухнул на песок. Следующий противник оказался гораздо более серьёзным. Молодой виконт де Шарин слыл отличным фехтовальщиком, но опыт взял своё и после серии стремительных и точных ударов пал и он. После своей второй победы фон Шрайк обернулся к трибуне и салютовал одной синеглазой даме, которой он сегодня пообещал посветить свою победу. Поле этого чёрный рыцарь развернулся и отправился в свой шатёр готовиться к следующему поединку.
Архивариус: Грохот металла и удары литавр, восторженный рёв толпы и сдержанные аплодисменты аристократии, боевые кличи и редкие стоны раненных. Всё это разносится над ристалищем, вплетаясь в общую какофонию звуков воплощённого идеала Карами - турнира. Проходят часы и солнце всё ближе к закату, вокруг ристалища зажигается всё больше огней, магических и самых обычных. Они разгоняют крадущийся сумрак, и мало кто замечает, что уже в сотне от метров от края арены стало гораздо темнее. Время идёт, и финальные бои становятся ближе. Деревянная ограда ристалища, прежде усеянная цветными щитами, пустеет. Пустеет и небо, реющие над ристалищем знамёна исчезают одно за другим пока не остаётся только четыре. Чёрный лев - символ лучших войск королевства, и Арес Кромен является воплощением этой силы. Горожане встречают каждый выход командора темпларов оглушительным рёвом, и он не разочаровывает публику. Одерживая одну победу за другой, королевский чемпион служит незыблемым подтверждением той славы великого воина, что обладает. Гордое знамя Ак-Кулов продолжает реять над восточной стороной Ристалища, в то время как больше с той стороны не поднимается ни одного. Поначалу, не слишком жалующая горца толпа, спустя всего час после начала состязаний уже хором считает наносимые могучей рукой исполина удары. Раз, за разом повергая соперников, Кударец кажется непобедимым, и многие начинают сомневаться, сможет ли хоть один мидариец совладать с таким страшным противником. Но, ни слава командора, ни сила синегорца так не привлекают толпу как тайна, окружающая Рыцаря Тени. Виртуозное мастерство воина повергает в изумление зрителей и ведёт его всё ближе к финалу. Настороженность сменяется восхищением, и никто не решается отойти от арены в преддверии появления этого рыцаря. Турнир уже близится к завершению, а таинственный воин ни разу не испытал мук поражения. И его серый флаг, лишённый всякого герба, всё также возвышается над ристалищем. Однако ни один из названных выше участников не вызывает оваций с трибуны аристократов. Безродный темплар пользуется всеобщим уважением, но как бельмо на глазу для тех, кто уверен, что знатность определяет таланты. Тайна, окружающая Рыцаря Тени служит поводом не только для перешёптываний среди любопытствующих молодых дворянок, но и для подозрений старшего поколения. Синегорцев же знать не жаловала никогда. Герхард фон Шрайк, вот на кого оказываются, возложены все надежды высшего сословия после того, как все прочие претенденты на доверие аристократов потерпели поражение. Путь главы Дома Теней был сложен и не столь блистателен, как у других финалистов. Но теперь именно чёрный орёл фон Шрайков вызывает овации знати и с ним связаны их переживания о победе и страх поражения.
Шэйлариана д’Асант: Белокурая графиня наблюдает за турниром с выражением лица, которое пристало бы назвать каноничным для аристократов, что полагают одной из самых высоких добродетелей - сдержанность изъявлении эмоций. О, нет, никто не посмел бы укорить благородную леди в чрезмерном равнодушии к блистательным сражениям, что разворачивались там, на стремительно сминаемом воинами песке Арены - внимательный взор отметит каждое движение веером, легкий интерес в повороте головы, умело поддерживаемую беседу с теми, кому ныне довелось назвать себя ее соседями. В той тончайшей подплетке этикета, что выражен в Мидарисе не только каждой буквой заучиваемого с детства многостраничного талмуда о правилах поведения, но и в тех особых манерах подать свое мнение и отношение к происходящему множеством полунамеков и полутонов - графине д'Асант немного найдется равных в том, чтобы держать наблюдающих за ней в курсе движения ее мыслей и мнения, не прибегая к столь яркой и безыскусной помощи мимики. Легче упавшего на ровную гладь пруда перышка, расходятся от властного и прекрасного эпицентра мысли-эмоции, подхватываемые окружающими почти безотчетно, и обращаясь в волну мнений и перешептываний, уже практически без каких-либо дополнительных действий со стороны взирающей на Турнир графини. Отражаясь в зеркале возрастов и характеров, точно мириадами возможностей мира, который всегда богат на дивные сюрпризы. Спокойной гордостью за раз за разом доказывающего силу и доблесть тех, на кого век от века обращены взоры поколений аристократии, как на защиту и опору королевства - Командору Темпларов. Снисходительной благосклонностью к неизвестному Рыцарю Тени, что в умах более юных дев с каждой победой обретает все больший ореол таинственной привлекательности, ибо под глухим забралом шлема каждый невольно рисует собственную, наиболее предпочитаемую легенду. Утонченной ироничностью отношения, лишь едва прикрытой под пологом признания фехтовального мастерства, милостиво даруемой графу фон Шрайку. На редкость для возвышенной мидарийской аристократки уважительным отношением к демонстрирующему столь напористую и яростную тактику ведения схваток синегорцу, и никто не посмел бы сказать, будто бы опустилась графиня д'Асант до какой-либо иной оценки Мардука, нежели основанной на его незаурядном воинском умении, ныне демонстрируемом на Турнире. Однако взор синих глаз, скрытых легкой вуалью, обращен часто отнюдь не на происходящее на благородном ристалище. Словно солнце, в окружении свиты звезд, внимание графини д'Асант манит блистательная королева Мидариса, ныне доступная взору своих подданных более, чем в обычные дни года.
Гвендолин Ар'Кесс: Фелиса знала не понаслышке как приятно легкое касание пальцев по мягкой шерстке маленького домашнего зверя, заставляющее завести под теплой шкуркой таинственный вибрирующий механизм. Так вот, если бы столь нематериальная вещь, как ее самолюбие тоже могло бы принимать форму такого зверька, оно бы уже вовсю мурчало, свернувшись в уютный клубочек, ибо его погладили, и погладили не раз. Эти нематериальные, но оттого не менее ощутимые поглаживания продолжались с тех пор, как графиня, сопровождаемая слугой и распорядителем, заняла свое место на трибунах и имела счастье перекинуться парой слов с его сиятельством графом фон Шрайком, который решил потратить последние минуты перед началом турнира на то, чтобы подняться на трибуны, отыскать ее и попросить о небольшом одолжении. "Мррмррмрр..." - "завелось" самолюбие теплым комочком в груди. Глава Дома Теней казался куда внушительнее в черном доспехе и приковывал к себе многие взгляды, в то время как его взгляд был устремлен на нее. Как? Он сообщил ей, что собирается посвятить свою победу в турнире именно ей? Что это? Шелест осенней листвы или заинтересованное перешептывание за спиной? "Мрррмрррмрр..." Тонкая шелковая ленточка, еще пару мгновений назад повязанная кокетливым бантиком на шее, перекочевала во владение графа. Надо сказать, что подобные забавы - турниры, то бишь - интересовали Гвендолин Ар'Кесс очень мало. Не видела она ни сособой красоты, ни изящества в яростно сшибающихся друг с другом мужчинах, закованных в броню, конных и пеших, ранящих, а порой - и ни для кого это не секрет - калечащих друг друга во имя сомнительного счастья называться победителем турнира. То есть, конечно, понятно, что не победа в турнире ценна сама по себе, а почести, внимание, репутация... денежный выкуп, в конце концов. И все же, рисковать жизнью в невоенное время... глупо, по крайней мере. Впрочем, все эти соображения были с успехом забыты на этот раз и в этот день, когда глава королевской службы, успевший публично оказать графине недвусмысленные знаки внимания, ступил на ристалище. Нет, сказать, что она совершенно не обратила внимание на иных участников значило бы погрешить против истины: вот, хотя бы, о том же покрытом ореолом загадочности рыцарем без герба и имени говорили много и заинтересованно, благородный командор темпларов получил свою долю восторженных возгласов и даже диковатого вида синегорец получил свою порцию внимания от обитателей трибун. Но графиню с самого начала действа по-настоящему интересовало только одно: получится ли у милорда фон Шрайка, приближенного королевы, главы Дома Теней и.... как там сказал герольд? "Воина, чей великий и славный род... что-то там еще..." не ударить в грязь лицом и сдержать свое довольно пафосное обещание, произнесенное при большом скоплении народа... Владелец герба с черным орлом дважды выходил на арену и дважды побеждал. Фелиса улыбнулась, чуть склонив голову, в ответ на предназначенной ей жест победителя, делая вид, что не обращает внимание на возобновившееся перешептывание за спиной. "Мррмррмрр...."
Рыцарь Тени: И вот, пришло время для боя, который должен определить первого финалиста. С разных концов трибуны, призывая бойцов выйти на арену, подняли два флага: пустой серый стяг Рыцаря Тени и бело-красное знамя Ак-Кулов. Назвавшийся "Рыцарем Тени" воин, пожелавший остаться анонимным с самого начала турнира так и не проронил ни одного лишнего слова. Традиция позволяла анонимное участие тому, кто обладает доспехом и оружием, а также знает этикет и правила. Причин, почему участник турнира может не желать демонстрировать свой герб и оглашать свое имя бывало множество. Вплоть до тщеславного намерения привлечь к собственной "загадочности" лишнего внимания... Так или иначе - а "Рыцарь Тени", ни разу еще не поднял забрала и зрителям оставалось только гадать о том, чье же лицо скрывается за металлом шлема. Очередной поединок, неизвестный рыцарь начинает как и все прочие с короткого салюта. Клинок из темного металла покидает ножны, с хищным шелестом, замирая на мгновение перед шлемом. Еще секунда и рыцарь встает в боевую стойку. А потом начинает неторопливое сближение, шаг за шагом сокращая дистанцию. Взгляд поблескивающий из-под забрала не отрывается от соперника, а клинок постепенно отходит в замах. Неожиданно - молниеносный рывок вперед, занося клинок для удара... ... и вместо атаки, просто проворот клинка, вокруг кисти, одновременно закрываясь щитом от контратаки. Зрители наблюдавшие за рыцарем Тени могли заметить, насколько его стиль отличается от привычного многим рыцарям. Если точнее - базовая техника движений и атак была той же, однако склонность к финтам и неожиданным маневрам уже не раз вызывала возмущение или восхищение трибун.
Мардук Кударец: Мардук Ак-Кул, как любой кударский наездник, предпочел бы конные состязания. Мидарийский турнирный бой, пеший, да еще со странными запретами на толчки и захваты был будто специально придуман для того, чтоб не дать синегорским бойцам, прекрасным всадникам и борцам, проявить себя. Однако такому богатырю, как Мардук не было нужды жаловаться на любые равные условия: комплекция и злость обеспечивали шансы даже против тролля. Своему турнирному снаряду Мардук отогнул рукоять под тупым углом к клинку, сбалансировав как охотничий меч, и наносил им хлесткие рубящие удары. В некоторых поединках дело даже не доходило до собственно фехтования - страшный удар в щит, и напрочь отбитая левая рука противника повисала как плеть... В перерывах между боями кударец веселил зевак и сам развлекался тем, что за хвост садил на землю породистых коней участников турнира, а если хозяин возмущался, предлагал не откладывая выйти на ристалище. Наконец герольд что-то объявил (мидарийский Мардук понимал ровно настолько, насколько тот совпадал с синегорским, но догадался, что это его выход). Кударец надел шлем - из прорезей забрала выстрелили жесткие как свиная щетина усы. Кого там привели на заклание в полуфинале? Новый противник оказался вертким прохвостом, но Мардук не собирался менять тактику - надо всего лишь раз достать его мечем, и танцы кончатся. Тряхнув кистью, кударец сделал широкий полукружный мах, чтоб оставить противнику меньше места на отскок.
Архивариус: Анонимный рыцарь явно уступал в силе своему противнику, хотя во всех его движениях была та экономная координация, которая позволяет тратить куда меньше усилий на перемещения и атаки. Да и нельзя сказать, что Рыцарь Тени целиком полагался на скорость - не один и не два противника познакомились с резкими, сильными ударами, порой даже вскрывающими доспех. Однако с этим противником, Рыцарь Тени предпочел не сходиться пока в ближнем бою. Первое движение показывало, насколько противник гордился собственной силой, а значит был склонен ее демонстрировать по поводу и без повода. Наблюдение за поведением Мардука между боями это лишь подтверждало. Рыцарь и правда отскакивает назад, в своей обычной, обманчиво-плавной манере, пропуская меч свистнувший у самого щита. Мардук видит во взгляде противника насмешку. Рыцарь Тени чуть качает головой, - в этом жесте столько пренебрежения - мол - "целься лучше, приятель!". Новое перемещение, шаг в сторону, потом ответная атака справа-сверху. Очень внимательный зритель мог бы заметить, что противник Мардука пока ни разу не вложился в удар или перемещение, не выходя на полный темп. Для менее внимательного наблюдателя очевидно, что рыцарь Тени просто откровенно боится противника! Тот его явно сильнее и это лишь вопрос времени, когда очередной из страшных ударов Мардука достигнет цели, закончив для рыцаря Тени турнир. Вымотать Мардука физически было бы занятием долгим, и, скорей всего, бесполезным, особенно без постоянных ударов по почкам и в поддых. И еще не известно, кто вымотался бы раньше: тот, чьи доспехи тянут на четвертую часть собственного веса, или тот, чьи - на шестую, как ни экономь силы. Разве что нервы кударца после серии безуспешных атак несколько натянулись. Мардук злобно рыкнул и полоснул мечем по ристалищу - пласт утрамбованной земли с песком отвалился набок, будто чернозем под плугом. Что ж, если резвый поросенок не дается в руки, надо прижать к краю загона. Конечно, для этого надо и самому стать порезвей... Выматывать можно по-разному - серии похожих приемов и уклонений заставляют ждать от противника раз за разом тех же движений. Терять бдительность, привыкать к сложившемуся рисунку боя. Уклонения, финты - рыцарь Тени словно и не собирается атаковать. Лишь иногда, когда уже кажется что Мардук его достанет, темный клинок встает на пути могучих ударов горца. Короткое столкновение, россыпь искр, шаг в сторону и снова разрыв дистанции. Презрительный смешок, прозвучавший сразу после того как меч вспарывает твердую землю звучит не просто вызовом - а прямо таки предложением закончить затягивающийся поединок побыстрее! На этот раз, правда, после очередного взмаха Мардука его противник резко меняет тактику - вместо того, чтобы отходить назад, рыцарь Тени кидается вперед, нанося короткий рубящий удар в правое плечо противника. Атака неожиданная и ее скорость значительно выше, чем даже самые быстрые рывки рыцаря до того - словно он весь бой и ждал удобного момента, когда его противник увлечется атакой настолько, что не успеет парировать. "Если противник рвет навстречу, это не толчок, а столкновение, не правда ли?" - так подумал бы Мардук, если б во время схватки мысли облекались словами, а не мелькали короткими беззвучными молниями. Горец не стал останавливать инерцию руки, а отпустил вслед за ней корпус и сшиб рыцаря Тени всем весом. С удовлетворением ощутив, как шлем противника клацнул о грудную пластину кирасы, кударец шагнул назад, демонстрируя полную случайность "тесного контакта" и, одновременно, любуясь результатом. В этот момент Мардук почувствовал под кольчугой струящееся вниз по плечу тепло. Не поворачивая забрала, скосил глаза, и увидел, как с налокотника сорвалась рубиновая капля. Внимательный зритель заметил бы, что и рыцарю Тени правила турнира были не слишком по душе - в момент столкновения он делает странное, рефлекторное движение левой рукой. Таким движением всаживают нож в живот противнику, пошедшему в близкий контакт. Но... на руке был щит, да и вряд ли нож пробил бы доспех Мардука в любом случае. Так что анонимный рыцарь просто сталкивается с могучим горцем и отлетает назад, тряся головой. Возможно кто другой после такого удара валялся бы уже на земле, ожидая слов герольда объявляющего победителя. И радовался бы, что вообще остался жив. Вместо этого, рыцарь Тени восстанавливает равновесие - горец слышит негромкий смех, доносящийся сквозь забрало шлема. Уже не издевательский, как в начале схватки - а веселый и искрений. Так впору смеяться у костра, над историей, расказаной приятелем, а не посреди драки, после того как была пущена первая кровь. Рыцарь Тени салютует Мардуку - то же движение, что и перед началом боя. Несколько секунд паузы, - дать противнику осознать, что он ранен. Дать боли и осознанию возможности поражения прорваться сквозь горячку боя. А потом смех прерывается боевым кличем, - "Рокан!!" - с которым воин кидается вперед. Теперь бой выглядит совсем иначе - словно капли крови, стекающие по лезвию придали анонимному рыцарю новых сил. А возможно он просто сберегал их для вот этого самого момента. Темный клинок раз за разом обрушивается на Мардука, - удар, еще один, еще... Нет, рыцарь Тени не прекратил использовать финты и обманные маневры - просто теперь он идет в атаку и вовсю использует свое преимущество в скорости. Кударский боец не чувствовал боли - только злость. Вороненый меч успел помять оба наплечника, а раз опасно приподнял острием кольца хауберка. Некоторые ответные удары достигли цели, но рыцарь Тени не давал хорошего угла для замаха, да и бицепс, похоже, был поврежден довольно серьезно - рубящие удары Мардука потеряли крепость. Горец принял решение, пусть весьма сомнительное против столь изощренного фехтовальщика, но оставлявшее единственный шанс победить - использовать превосходство мускульной мощи. Мардук скинул щит, и, перебросив меч в левую руку, кинулся контратаковать. Атаки следуют одна за другой - клинки сталкиваются, высекая искры. Если раньше бой напоминал танец, или игру - то теперь лязг перекрывает шум трибун. Пару раз рыцарь Тени принимает атаки Мардука на щит, один раз пытается достать горца, понадеявшись на крепость своего доспеха, что остановит скользящий удар... Когда его противник скидывает щит, меняя руку - воин с черным клинком снова усмехается сквозь забрало. Он тоже избавляется от щита. Может дабы уравнять шансы, а скорее готовясь к какому-то новому маневру. Под негромкий гул притихших в ожидании развязки трибун, рыцарь Тени принимает удары Мардука, перехватив клинок двумя руками. Несколько ударов идет поединок сила на силу, - после такой драки кузнецам придется изрядно потрудиться над клинками обоих воинов. А потом, рыцарь Тени делает какое-то сложное движение - после столкновения клинков, черное лезвие, вместо того, чтобы идти на новый замах, проскальзывает под мечом Мардука. В следующий миг оба клинка цепляются гардами, а потом рыцарь резко проворачивается корпусом влево, вкладывая в рывок напряжение мышц всего тела, помноженое на изрядную массу доспехов. ... еще мгновение и меч Мардука, вращаясь, отправляется в полет. А рыцарь Тени опять демонстрирует, что турнирные правила ему менее привычны, чем реальный бой. Вместо того, чтобы ждать пока горец признает поражение, он рефлекторно разрывает дистанцию, выставив клинок для колющего удара. Словно ожидает, что оставшийся без оружия Мардук использует свой последний шанс и столкнувшись с противником, наглядно продемонстрирует эффект преимущества в массе на ближней дистанции. Посмотрев на острие, Мардук усмехнулся. Бурча что-то в усы, он развернулся и спокойно направился за потерянным мечом, воткнувшимся в брус ограждений. Горец и не подумал сдаваться - сейчас он возьмет оружие и бой продолжится (удивительно, но тут турнирные правила оказались на руку!). Однако походка кударца нетвердая - оно и понятно - кровь, пропитавшая подстежку и переполнившая правый рукав кольчуги, вытекала из наруча непрерывной струйкой. Еще шаг, и великан рухнул, подняв облачко песка.
Архивариус: Трибуны колыхнул потрясенный выдох и сразу вслед за ним сотряс рев тысяч голосов – восхищенных, возмущенных, осуждающих и ликующих. К поверженному богатырю спешили служители Манора. Глашатай вылетел вперед, словно ужаленный и возвестил победу Рыцаря Тени над благородным Мардуком из рода Ак-Кулов. Первый поединок перед финалом стал едва ли не самым зрелищным в череде турнирных схваток. Зрители возбужденно гудели, ожидая не меньшего от следующих противников – Командора Темпларов и графа фон’Шрайка.
Архивариус: Далеко не каждый воин знал, каково это, участвовать в турнире. Тяжелый шлем давит, заставляя опустить голову ниже, осеннее солнце мягко пригревает плечи зрителей, а тебе, под тяжестью турнирного доспеха, кажется, что стоишь в выжженной пустыне. Гомон и возгласы толпы подталкивают в жилах кровь, заставляют сердце биться чаще. А как они будут ликовать, когда ты выйдешь победителем – эта мысль щекочет нервы, и вот ты уже чувствуешь сладкий вкус победы. И вот звучит команда герольда. Противники начинают сближаться, при каждом их тяжелом шаге с земли на ристалище взлетает пыль. Как два тигра, готовящихся к схватке, они обходят друг друга по кругу, пытаясь занять выгодное положение. Не сводя с графа пристального взгляда, командор крепче сжал щит. Под сапогами скрипнул песок, два стремительных шага и косой удар меча разрезал воздух. Удар легок, его несложно отбить – ведь командор сюда пришел не за наградой, его цель не покалечить и не убить противника. Лишь устроить зрителям представление, где весы победы и поражения, будут не единожды опускаться в сторону одного или другого воина, заставляя трибуны в волнении кричать все громче и громче. Шаг. Ещё один. И вот уже Герхард стоит на ристалище. И что граф здесь делает? Ради чего он здесь? Ради потехи толпы? Нет, определённо нет. А может ради того, чтобы доказать что-то себе... Или той даме, которую фон Шрайк безуспешно искал взглядом на трибунах. Граф вздохнул, слегка наклонив голову сначала к правому плечу, а затем к левому. За время работы в тайной инквизиции, а теперь в Королевской службе Герхард явно успел отвыкнуть от ношения доспехов. Чего нельзя было сказать о его противнике. Командор темпларов, командир элиты армии королевства, противник серьёзный, человек, который казалось бы уже был рождён в доспехах и с мечом в руках. Его нельзя было недооценивать, и фон Шрайк этого делать не собирался. Несколько секунд они обходили друг друга по кругу, выжидая, присматриваясь и вот... Атака командора не заставила себя ждать. Стремительный рывок, и рыцарь обрушивает на графа косой удар. Но Герхард готов, он парирует удар, и тут же не остаётся в долгу. Если чему и научила фон Шрайка война, так это тому, что контратаковать надо стремительно, стремясь застать противника врасплох. Это и сделал Герхард сильно толкнув своего противника щитом и в следующее мгновение обрушив на его голову рубящий удар своего меча. От толчка командор отступил назад. Тут же сверкнул на солнце, занесенный над головой, клинок противника, и темплар увернулся влево. С волчьим воем лезвие рассекло воздух в дюйме от его шлема. Все померкло: победа, награда, слава – остался лишь бой и легкое чувство опасности, щекотавшее нервы. Как давно он не слышал этого чарующего звона оружия… не того звона, что каждое утро ненавязчиво стрекочет в тренировочных залах Оплота, а настоящего звона, звучавшего как стук боевых барабанов, призывающего к ристалищу саму госпожу смерть. И хоть турнир был всего лишь своего рода игрой, ни один участник не был уверен, что в следующую минуту, молниеносный удар соперника не разорвет звенья кольчуги, и не доберется до его сердца. Возможно, черный вестник, затерявшись в толпе, уже наблюдает из-под глубокого капюшона, как Арес и Герхард , не щадя сил и клинков, наносят удары один за другим; решает, кто из этих воинов первым уйдет в Ирий. Рокочет толпа, поет сталь. Оба противника равны по силе и умению, оба достойны победы и награды. В этом сложном бою все решает скорее удача. Командор подходит настолько близко, что щиты задевают друг друга, гарды мечей со скрежетом впились друг в друга. Блокировав меч и щит противника, он в то же время лишает и себя возможности атаковать, и многим остается неясным, что темплар хотел добиться этой тактикой – он действовал не размышляя, лишь на основе опыта полученного им на войне. Окажись они не на ристалище, а на поле брани, Кромен не преминул бы ударить противника ногой в колено, но вспомнив, где находится, он резко отстраняется от соперника в лево, буквально подставив себя под удар его щита, надеясь выиграв долю секунды и мощным ударом смести графа на землю. А поединок становился всё более интересным. Арес явно заслужил своё звание командора темпларов не за красивые глаза, хотя, Генрих был уверен, что в тепларах ничего не заслуживают за красивые глаза. Командор увернулся от меча графа, зато удар фон Шрайка заставил его отступить, впрочем, Герхард всё равно не успел этим воспользоваться, так как темплар вновь пошёл в атаку. Слишком близко, не ударить мечом, не воспользоваться щитом... Конечно, в такой ситуации самый очевидный шаг это ударить противника ногой или коленом, но правила это запрещали. А на войне правил не было... Почему-то Герхард был уверен в том, что Кромент тоже об этом подумал. Как бы то ни было, граф напряг каждый свой мускул стараясь оттолкнуть противника. Отступать было нельзя, тогда у Ареса будет преимущество, а инициатива итак ускользала из рук главы Королевской службы. То ли у фон Шрайка получилось оттолкнуть темплара, а может он отступил сам, граф не стал разбираться. На какое-то мгновение преимущество было в его руках и Герхард тут же этим воспользовался. Пока Арес не опомнился, Герхард стремительно подскочил к нему, ударив командора наотмашь щитом прямо в плечо и не забыв при этом хорошенько ударить бронированной перчаткой в грудь. Фон Шрайк надеялся, что противник не устоит и потеряет равновесие, и поединок на этом закончится. Удар настолько силен и быстр, что Арес не успевает парировать его щитом. Звенит попавший под удар клинок и наплечи командора. Резкая, морозящая боль в плече, и из невольно разжавшейся руки щит падает на песок. Чуть не упав навзничь, рыцарь сделал два неловких шага назад, и упал на колено, стоя перед противником, как будто умолял о пощаде. Болезненно согнувшись, он принял попытку быстрее подняться на ноги , опасаясь еще одного удара, который уже наверняка сбросит его на землю. Зажмурив глаза и плотно сжав губы, он пытается совладать с болью и прийти себя, при этом чувствуя облегчение от того, что из-под шлема никто не может увидеть выражение его лица. Ох, как непросто было подняться в турнирном доспехе, но с горем пополам ему это удалось. Медленно боль стала утихать . Прошло лишь несколько секунд, а ему показалось, что минула целая вечность. Он поднял щит, но тут же понял, что может и сможет его удержать, но отбить удар вряд ли. Не дожидаясь пока герольд, заставит его из-за травмы уйти с ристалища, командор поднял щит, выпрямился, и снова кинулся в бой, готовясь и парировать и бить одним мечом. Пусть левая рука немеет от боли, но в правой еще хватит сил, чтоб наносить сопернику удары. Оставляя в воздухе десятки блики серебристых змеек, меч темплара со всей силы бьет о щит графа, лишь сыплются в стороны стальные искры. Командор зря опасался удара, ведь он так и не последовал. На войне Герхард конечно бы воспользовался такой возможностью покончить со своим противником, но это была не война, это был турнир, а граф был человеком чести. Поэтому фон Шрайк застыл в нескольких шагах от Ареса, ожидая пока его противник поднимется на ноги. Темплар не заставил себя долго ждать, Герхард даже довольно ухмыльнулся. Достойный противник, прекрасный поединок. И победа, которая достанется ему... Разве мог граф сомневаться в том, что одержит верх? Арес явно получил травму после его удара щитом, преимущество было на стороне фон Шрайка, оставалось только им воспользоваться. Даже последовавший яростный натиск рыцаря, не смог смутить главу Королевской службы. Парируя удары Ареса, он был уверен, что победа близка. Но тут... Герхард заметил на трибуне ту девушку, что безуспешно искал взглядом перед началом поединка. Всего на пару секунд граф отвлёкся, но это хватило, чтобы случилось непоправимое. Неожиданно резкая боль пронзила его левый бок. Лезвие меча рыцаря прошло между пластин доспеха и, пробив кольчугу нанесло графу глубокую рану. Стиснув зубы и зарычав от боли, фон Шрайк отступил на на пару шагов назад. Щит выпал из его левой руки. Алые капли крови, стекая по пластинам доспеха, одна за одной падали на песок. Граф снял шлем и откинул его в сторону, кривая улыбка, искажённая болью, застыла на его лице. - Похоже вы меня немного укололи, господин Кромен, что же... Продолжим... - с некоторым трудом и стремительно бледнея произнёс фон Шрайк, прижимая левую руку к ране. Герхард сжал рукоять меча и, встав в боевую стойку, приготовился к атаке. Он был полон решимости довести этот бой до конца...
Архивариус: В этот момент накаленный воздух разрезает взмах церемониального жезла – герольд спешит остановить поединок. Трибуны и так уже были поражены и восхищены представленным им сражением двух благороднейших воинов на века вперед. Некоторые впечатлительные особы спешно лишились чувств. Победа командора очевидна, королеве еще не раз пригодится такой выдающийся господин, как граф фон’Шрайк – безумие позволять ему щедро проливать кровь на безжизненный песок ристалища. Фон’Шрайка провожают не менее оглушительные овации, чем те, что достаются темплару. Жрецы Карами скороговоркой возносят молитвы богине, ниспославшей свое благословение воинам.
Арес Кромен: Темплар и сам был готов лишиться чувств, но отнюдь не от восторга. Отступив назад, он поклонился графу, чья удаль и сноровка повеселили не только публику, но и в некотором смысле командора. Оставалось надеяться, что следующий противник не позабавит его еще больше. За оградой ристалища Кромена уже ждет оруженосец. Ему едва удается сдерживать тревогу – понимает, что последний поединок принес командору не только победу, но и травму, о тяжести которой можно узнать, лишь сняв доспехи. Мальчишка уже было потянулся к ремням на броне темплара, но то остановил его. Не было времени звать целителя, когда победа так близка. Передав помощнику щит и меч, воин снял шлем и отер пот со лба. Стало немного легче. -Чарующий звук, не правда ли? – усмехнулся командор, двигая плечом и прислушиваясь к щелканью ключицы. Оруженосец побелел, как полотно. Пугала его не столько травма, сколько предстоящий финальный бой, на котором темплару предстояло драться с тем демоном в черных доспехах. Ведь Рыцарь Тени уже нанес двоим противникам серьезные травмы. Мидариского льва это, судя по всему не пугало. Пусть ему рукоплескали, но его честолюбию было мало трех побед. Да и чего ему бояться, раз у него на предплечье повязана алая лента, дарованная самой королевой – такой оберег защитит его от самого Велатоса! - Принеси-ка лучше водички,- это скорее приказ, чем просьба, который командор отдает еще до того, как оруженосец начнет его отговаривать от участия в финале. Нехотя мальчишка повиновался, оставив Кромена наблюдать, как с каждой минутой сумрак все больше сгущается над ристалищем. Через пару минут оруженосец подтянет ремни на доспехах командора, и темплар вновь выйдет на песок.
Рыцарь Тени: Воин в серых доспехах от начала и до приближающегося уже конца турнира так ни разу и не поднял забрало. Впору и правда было усомниться, что под доспехом скрывается живой человек - ни слова вне ристалища, ни глотка воды... Разве что герольды перешептывающиеся за спиной у анонимного бойца замечают, что стоит на ногах он уже не так твердо как в начале турнира. "Ну командор-то ему покажет сейчас!" "Да куда ему? У него травма, не видел?" "Ну да этот тоже еле живой... " Сам рыцарь стоит неподвижно, понемногу восстанавливая дыхание после очередного поединка. Единственный раз он поворачивается - взгляд блеснувший сквозь забрало скользит по трибунам, - кого-то выискивая? Или просто случайно зацепившись вниманием?
Архивариус: Финальный поединок турнира должен быть самым ярким событием сегодняшнего мероприятия. И в этот раз публика, собравшаяся на трибунах не была разочарована! Против известного на весь Мидарис командора Ордена, выходит анонимный рыцарь. Само присутствие неизвестного воина на турнире изрядно разжигало любопытство зрителей, а теперь рыцарь Тени еще и в финале! Впрочем, непохоже, что гул и любопытство трибун хоть сколько-то трогали неизвестного воина. Он выходит на песок своей обычной, размереной походкой, не обращая внимания ни на кого, кроме своего противника. Тот же самый салют, которым рыцарь Тени приветствовал всех своих прочих противников. Темный клинок покидает ножны. Описывает короткую дугу. Замирает лезвием вверх у шлема. И перемещается в боевое положение. Все движения четкие и размереные, - разве что очень внимательный взгляд сумеет заметить, что столкновение с могучим горцем не прошло для рыцаря Тени даром - реакция чуть замедленная и движения чуть смазаны. Но если бы не эта небольшая неаккуратность, впору было бы предположить, что под темно-серым доспехом скрывается голем, - или вообще доспех движется сам, оживленный магией. А вот Арес видит вполне живой взгляд сквозь прорезь забрала. Рыцарь Тени начинает неторопливо сокращать дистанцию, наблюдая за каждым движением противника. И вот, на очередном шаге, черный клинок с шелестом рассекаемого воздуха обрушивается на командора, открывая поединок... Проклиная весь мир и покровительствующих ему богов за то, что он не проиграл в предыдущем состязании, командор вновь вышел на ристалище. И снова этот зной, снова под шлемом нечем дышать, снова тяжелый щит тянет поврежденную руку к земле, причиняя ей боль. Всеми мыслями погрузившись в эти неприятные ощущения, Кромен едва не забыл поприветствовать нового противника. Он вымученно кивнул Рыцарю, что с одной стороны могло показать неучтивым, но с другой стороны и это банальное движение стоило темплару немалых усилий. Чего уж говорить о защите от атаки, которая почти застигла Ареса врасплох. Попятившись назад он неловко увернулся, щит он по-прежнему поднять не мог. То-то было народу яркое представление, если бы хваленный командор темпларов отлетел в сторону при первом же ударе. «Ой-ой!» - пронеслось у Ареса в голове. Скорее всего это означало: «Нужно было сдаваться сразу.» И правда не о такой смерти мечтал темплар. Обходя соперника по кругу, он пытался занять лучшую позицию для удара, и одновременно собрать остатки решительности. Последнее ему отчасти удалось – последовал быстрый, и клинок устремился вперед , дабы нанести противнику колющий удар. Противник Ареcа продолжает двигаться все так же размерено и четко, - удерживая дистанцию и расположение относительно командора. Впрочем - в некоторый момент солнце все же оказывается на стороне темплара, давая тому удачный момент для атаки. Наиболее логичным для Рыцаря Тени было бы принимать удар на щит пытаясь разорвать дистанцию, - на фоне черного силуэта, в который превратился Арес для неизвестного воина, разглядеть клинок было бы крайне сложно. Тем не менее - уже показавший склонность к рискованым тактикам, рыцарь вместо этого делает шаг вперед. Черный клинок отклоняет выпад Ареса, - из-за солнца, анонимному воину не удается полностью парировать выпад - острие меча командора разрывает кольчугу на плече, возможно даже пустив кровь. Впрочем - если он и ранен, то рыцарь Тени пока этого не замечает, продолжая встречное движение. Намерение его крайне просто - столкновение щитами, заставляя командора открыться и потерять равновесие. Широкое движение клинком в сторону, сбрасывая меч Ареса - и, наконец быстрый, размашистый удар сверху-вниз, метя в плечо. Плечо, плечо… Кромен мог бы стать лауреатом премии по ранению в плечо, но почему-то, такой премии в Мидарисе еще не придумали. Как только меч темплара отводят в сторону, и клинок Рыцаря Тени начинает опускаться, командор подводит наплеч под удар. В нескольких дюймах от стыка пластин, лезвие ударяется о металл и отскакивает, оставив под собой глубокую вмятину. Казалось бы, удар пришелся мимо, а Арес почувствовал его так, будто мессир Герхард снова ударил его щитом. Противник наступал, а командор пятился, понимая, что удар щитом о щит станет последней каплей для его треклятого плеча. Беспроигрышная тактика для Рыцаря Тени, и губительная для победы Ареса. Определенно, нужно было брать меч в левую руку, а щит держать в правой. И какой же он молодец, что подумал об этом именно сейчас, когда и менять что-то поздно, и думать много вредно. Но лучше поздно, чем никогда. Еще один шаг назад. Темплар делает резкий разворот, приподымает щит, целясь его ребром в шлем противника. Одно из двух: либо, удар придется точно в цель и при отдаче рука командора отвалится от несчастного плеча, либо удар не придется точно по цели, но рука командора все равно отвалится. Рыцарь усмехается под шлемом, проворачивая клинок для новой атаки. Мастерство кузнеца, ковавшего доспехи Ареса явно вызывает его уважение. Хотя тактически командор все равно в невыгодном положении и победа лишь вопрос времени и еще нескольких ударов... Уверенность в этом и становится для рыцаря почти фатальной, - удар щитом достигает цели и воин в темно-сером доспехе отшатывается назад, взмахнув руками. Уже второй раз анонимный рыцарь демонстрирует немалую целеустремленность и силу воли. Полуоглушенный, он делает пару широких взмахов мечом, удерживая Ареса на расстоянии если тот полезет в атаку. Потом, пошатнувшись, рыцарь Тени все же восстанавливает равновесие. А потом... делает нечто окончательно сумасшедшее. Впрочем, склонность к странным маневрам была за ним замечена с начала поединка - воин отбрасывает щит и перехватив клинок двумя руками обрушивает на командора град ударов. Впрочем нет - "град" подразумевает хаотичную, бессмысленную последовательность - а здесь же каждый удар делает следующую защиту сложнее и сложнее. Вскоре тактика дает первый результат - боковой удар достает локоть Ареса, пустив по нему тонкую струйку крови. В этот самый момент происходит нечто странное. Командор не уверен, - в горячке боя не до своих ощущений. Но - холодное лезвие меча его противника вздрагивает, подобно живому существу. Кажется, что меч пытается погрузиться глубже в рану. Судя по всему это удивляет и рыцаря Тени - он резко отдергивает клинок, впрочем после полусекундного замешательства снова продолжает атаку. Освободившись от хватки вражеского клинка, Кромен отшатнулся назад. Застыл. Что это было, магия или воображение, разыгравшееся на жалком солнце, он не знает. Но отчетливо ощущает боль, вгрызающуюся в рану до кости, и, кажется, даже слышит, как с каждым ударом сердца все стремительней сочится кровь, и, стекая по кончикам пальцев, багровые капли подают на песок. Его левая рука свободна. Щит лежит поодаль, и на нем позолоченный лев скалится, будто желая отпугнуть противника от хозяина. «К черту щит. Ближе не подойду», - говорит трусливое «Я» командора. Ясное дело, никому не хочется расстаться с жизнью во время игры, но и сдаваться нет желания. Одно дело погибнуть в бою ради чего-то, другое дело расстаться с жизнью толпе на развлечение. Став в боевую стойку и спрятав раненную руку за спину, темплар ждет дальнейших действий противника. Они на равных – оба остались щитов, и герольд может не останавливать бой. Противник темплара явно удерживает вертикальное положение не без некоторого усилия воли - два удара по голове в один день ни для кого даром не проходят. Тем не менее, после короткой паузы Рыцарь Тени кидается в атаку. Черный клинок воин держит двумя руками проводя первую серию в достаточно быстром темпе, - правда атаки как на тренировке - "декстер-синистер", раз за разом. При попытке контратаки он легко разрывает дистанцию, после чего снова начинает серию. Отразить удары не так сложно, - тем не менее темп достаточный, чтобы противнику приходилось сосредоточиться на обороне. В атаках есть все та же странность - кажется что меч сам помогает своему владельцу, заставляя увеличивать темп и метить по сочленениям доспеха. Во взгляде противника темплар видит странную смесь эмоций - где-то между напряжением, удивлением ... и чем-то еще. Впрочем вряд ли командору, которого сейчас неизвестный активно пытается зарубить есть большое дело до выражения лица там под шлемом. Неожиданно, рыцарь Тени резко ломает рисунок атак, перехватывая клинок одной рукой и нанося длинный укол - при новом хвате клинок должен достать гораздо дальше, разом сделав "безопасную" дистанцию удерживаемую командором оч-чень небезопасной И правда, какое ему дело до удивления соперника? Может он сам себе удивляется: какой же я ловкий и отчаянный. О том, что в руках рыцаря отнюдь не обычное оружие он и помыслить не может – кто же пустит участника турнира на ристалище с магическим оружием? Но натиск уверенных атак соперника придает уверенности командору, теперь в нем говорит азарт. Сломанная ключица? – ерунда какая! Кровоточаща рана на руке? – да так царапина! Кромен успешно парируется все быстрые атаки соперника. Ловкости ему не занимать, но последней атаки он не ожидает. Колющий удар – секунда – скрежет разрываемого клинком нагрудника. Слишком поздно командор отскочил назад. На лезвии противника остается кровавый развод – свидетельство того, что темплар ранен достаточно серьезно, чтоб вознести последние молитвы Богам. Возможно, это заметили и зрители и судья, но Арес заметил не сразу. Еще некоторое время он уворачивается от ударов Рыцаря Тени и принимает попытки атаковать, но постепенно его движения становятся рассеянными, он движется будто в тумане, с трудом удерживаясь на тонкой нити между реальностью и забвением. Дыхание становится хриплым с металлический привкусом крови. Он опускает меч и пытается движением руки остановить противника. Не без усилия снимает шлем в знак поражения. Его лицо бледно, а взгляд мутен. -Достаточно, - тихо произносит он.
Рыцарь Тени: Теперь уже все трибуны понимают происходящее - клинок взлетает вверх уже не по воле рыцаря Тени. Какое-то мгновение кажется, что черное лезвие опустится на голову темплара... но в конце концов, воин в серых доспехах резко отшагивает чуть не потеряв равновесие. Черное лезвие описывает сложную восьмерку, словно бы пытаясь вырваться из твердо сжимающей его руки. С недовольным скрежетом ложится в ножны. Выражения лица под шлемом не видно, но судя по напряженной позе у рыцаря уходит немало сил на то, чтобы совладать с клинком. Секунду-другую он стоит неподвижно, а потом резким движением разворачивается к королевской трибуне. Подходит на несколько шагов. Опускается на одно колено, не обращая внимания ни на герольдов, ни на раненого противника. Движение выглядит настолько неловким, что впору предположить, что сочленения доспехов рыцаря внезапно заржавели. Или просто он не из тех, кто умеет гнуть спину и становится на колени. Даже на одно. Над турнирным полем разносится сильный, чуть хриплый от усталости голос. Такие интонации свойственны людям, кто привык перекрывать своим голосом шум сражения. - Приветствую вас, Ваше Величество! По праву победителя турнира и вашего верного вассала я прошу о королевской милости! Слова прокатываются над трибунами, отзываясь эхом разговоров - недовольных и заинтересованых. Потом круги от первого упавшего камня гаснут, сменяясь заинтересованым молчанием - и в краткие секунды тишины падают новые слова. - Я явился на сей турнир, дабы доблестью своей завоевать расположение дамы моего сердца и перед лицом богов и людей посвятить ей победу. Скрыв лицо и герб свои, дабы не оскорбить бедностью моего рода собравшхся благородных, зрителей и воинов. Короткая пауза - - Вы, ваше величество - прекраснейшая из женщин Мидариса и эта победа должна быть посвящена вам в ваш день рождения. Но сердце мое велит иначе. И право ваше меня казнить за мое посвящение, но я прошу вас - проявите милость равную вашей красоте! Не омрачайте день вашего рождения казнью! - Ваше слово, что я уйду отсюда живым - и каждая моя победа будет напоминанием о вашей мудрости и милосердии! Закончив речь, рыцарь замирает, склонив голову в ожидании решения Ее Величества. Замирают и трибуны - вряд ли кто-то на всем турнирном поле сейчас осмелится издать хоть звук, прежде чем королева скажет свое слово.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Кэрриган, последние минуты поединка, сжимавшая подлокотники кресла побелевшими пальцами, только усилием воли удерживала на лице беспристрастную маску. Командор опустил голову, знаменуя конец поединка, за мгновение до того, как рука королевы метнулась вверх, чтобы своей волей прекратить бой. Мидарису был нужен командор Темпларов. Не дело правительнице осуждать победителя, потому что всем известно, что победу на в честном бою даруют светлые боги. Но, право, черного рыцаря королева наградила совсем не добрым прищуром. Чуть склонив голову к плечу, она слушала речь победителя, и чем дольше он говорил, тем выше поднимались тонкие брови. Черный рыцарь замолкает, и на белый песок арены опускается тишина. Кэрриган сознательно тянет с ответом. Предлагать королеве фелиса в мешке - какова наглость! - Мало вещей в подлунном мире, которые лучше, чем справедливый поединок, говорят нам о воле богов. Кто я такая, чтобы оспаривать ее?. Дай мне слово, что ни делом, ни мыслью, ни словом не нарушил ты святость боя, что своей силой и отвагой превозмог лучшего рыцаря Мидариса, и я дам тебе свое. Уйдешь за пределы ристалища на своих ногах, что бы ни случилось.
Рыцарь Тени: С секунду воин молчит, - тишина становится такой густой, что слышны совсем посторонние звуки. Звяканье лошадиной сбруи. Хлопанье флагов, развевающихся на ветру. Шум города... Тянет ли рыцарь с ответом? Собирается с силами? Кто знает. Он так и не двигается, стоя на одном колене, окончательно напоминая статую. Но, наконец над ристалищем снова разносится сильный голос. Теперь звучащий чисто и торжественно. - Даю слово, что ни мыслью, ни словом ни делом своим не нарушил я правила турнира и святость боя. Да будут боги, что хранят справедливость мне свидетелями! Несмотря на усталость, что все еще звучит в голосе - говорит рыцарь Тени четко и уверено. Кто бы ни скрывался под шлемом, - этот человек свято верит в свои слова.
Кэрриган Кэр'Тинарр: Королева на мгновение закрывает глаза, решительно отгоняя тень неуверенности. Опрометчивое или мудро - рассудят потомки, а она знает, что лучше отпустить виновного, чем казнить невиновного. Пусть лучше говорят о королеве справедливой, чем о женщине на троне, снедаемой глупым тщеславием. А на случай непредвиденного, не стоит забывать о том, что круг ристалища не беспределен... И с клятвопреступниками боги расправляются сами - и быстро. - Да падет на тебя гнев Карами, если в твоих словах нет истины. Тем временем, оруженосцы и лекари уводили с площадки командора, и Кэрриган искренне пожелала, чтобы его рана оказалась излечимой. Так или иначе, бой был достойным. Кэрриган поднялась. - Рыцарь без имени, ты победил честно и достоин награды. Кому ты посвящаешь свою победу?
Рыцарь Тени: Рыцарь Тени медленно поднимается. Несмотря на усталость и неторопливость движений - видно с каким удовольствием он выпрямляется. - Ваши мудрость и милосердие запомнят потомки! А всякий кто усомнится в них, познакомится с моим мечом! Тому мое слово. Новая пауза. Рыцарь дает время трибунам закончить перешептываться и тишине и любопытству достичь пика. Потом одним коротким движением он снимает шлем...
Крис "Ртуть": ... лицо под шлемом выглядело бы вполне непримечательным. Короткие черные волосы, слипшиеся от пота. Непримечательные, хоть и достаточно правильные черты. Разве что взгляд серых глаз отблескивает сталью, сродни лезвию клинка - обрезаться можно. Без шлема голос победителя звучит громче. Куда громче, хотя возможно многие из собравшихся и предпочли бы его не слышать. - Я Кристиан, сын кузнеца. Убийца из дома Мечей. Верный вассал Ее Величества, мудрейшей и милосерднейшей Кэрриган Кэр'Тинарр и Его Величества Веселого Короля Корсака из дома Монет... Пауза. Наполненая медленно поднимающимся недоумением и возмущением. Взгляд наемника, которым он обводит трибуны сверкает - вот ради таких моментов и стоит жить. - Перед лицом богов и людей, посвящаю победу в этом турнире даме моего сердца - ее сиятельству, прекрасной Гвендолин Ар'кесс!
Шэйлариана д’Асант: Казалось, в той пронзительной тишине, что опустилась на ристалище после слов Рыцаря Тени, столь эффектно раскрывшего свое инкогнито, можно было расслышать не то, что шелест крыльев пролетающей мимо бабочки, а даже просто слишком громкую мысль. С немалым интересом наблюдавшая за подвигами фехтования прекрасная графиня д’Асант, позволила себе в легком движении веера выразитель легкое нетерпение, тронувшее ее сердце сладостной прохладной. В то время пока победитель Турнира выдерживал тончайшую грань паузы, превращая ее в столь безукоризненное оружие влияния на задержавших в ожидании дыхание ряды всячески заинтригованных слушателей. Мгновения текут сквозь шокированных зрителей, особенно приобретая вязкость в рядах возвышенных аристократов, и не следует быть семи пядей во лбу, дабы предсказать ныне их ход мыслей. В сей тишине, пред неизбежностью вспышки эмоций и рокота разнообразных звуков, что разорвет ристалище с мгновение на мгновение, блистательная аристократка аккуратно укладывает вычурный веер себе на колени, и, подняв изящные ладони чуть перед собой, отчетливо хлопает в них несколько раз. В сочетании с легким движением белокурой головы, и тихим, чарующим смехом, в том, что именно знатная дама желает выразить в данный момент, не может быть никаких сомнений. «Браво.»
Герхард фон Шрайк: Зубы графа сжались, костяшки пальцев побелели, а глаза бросили полный ненависти и бессильной злобы взгляд. Как посмел этот напомаженный урод прекратить бой? Кто его об этом просил? Истекающий кровью фон Шрайк уже мысленно пообещал этому несчастному человеку множество часов мучительных пыток в знаменитом подвале резиденции Королевской службы... Не обращая внимания ни на что, Герхард воткнул свой меч в землю и медленно побрёл прочь с ристалища. Он уходил непобеждённым, но проигравшим, и ни что так не удручало графа, как невозможность выполнить данное Гвендолин обещание. В первый раз в своей жизни. Оставалось только догадываться что будет дальше, а сейчас фон Шрайку оставалось только проследовать в свой шатёр, сжимая в руке голубую шёлковую ленту... Это была его ошибка и только себя он мог в этом винить. Когда рана была перевязана, Герхард, не смотря на уговоры слуг, пожелал лично увидеть окончание турнира. Бледный, как смерть граф наблюдал за последним поединком и последовавшими событиями. Уже когда "победитель" явил свою личность миру, он подозвал к себе Людвига фон Гресселя, своего заместителя в Королевской службе и ответственного за безопасность на турнире в отсутствии фон Шрайка. Лучше никому не знать что творилось на душе у Герхарда, когда этот жалкий оборванец произнёс одно женское имя... Граф метнул быстрый взгляд на ту, ради которой не смог сегодня победить. Всего секунды ему хватило на размышления... - Людвиг, - мертвенно холодным тоном произнёс фон Шрайк - вне зависимости от решения королевы вы должны арестовать этого проходимца. Он опасный государственный преступник, если его схватит стража, проследите за тем, чтобы он был доставлен в темницу, а потом заберите его от туда и доставьте в подвалы нашей резиденции... Если же нет, то схватите его сами, берите сколько угодно людей... И помните Людвиг, если его не будет сегодня в наших подвалах, то вместо него, я буду пытать там вас... Выполняйте. Лишь кивнув своему начальнику, заместитель стремительно направился выполнять поручение. Наверное сам того не зная, этот оборванец переступил дорогу самому фон Шрайку, а после такого мало кто мог похвастаться, что остался жив. Фон Шоайки всегда были людьми благородными, но когда дело касалось их личных интересов или мести... Тут не брезговали никакими методами и способами. Ещё ни одна крыса не уходила от когтей и клюва и чёрного орла...
Гвендолин Ар'Кесс: Турнир был мероприятием чрезвычайно шумным. Скрежет металла, лязг оружия, публика вздыхала, как одно существо, чернь приветствовала либо освистывала тех, кому случалось ей понравиться либо вызвать неприязнь - и все это наверняка было слышно не за одну милю от места проведения турнира. Как только граф фон Шрайк, одержав две победы, покинул до поры до времени ристалище, происходящее на нем прекратило интересовать фелису, а потому она едва ли следила за боем между безымянным воином и синегорцем, разве что поглядывая на ристалище в моменты, когда публика особо бурно выражала свое отношение к происходящему. Это, право, был такой хороший день... теплый, погожий - наверняка графиня могла бы провести его с куда большей пользой и куда более приятно. Несколько раз она скользнула скучающим взглядом по трибунам, с ленивым любопытством отыскивая знакомые лица. Однажды, заметив своего попечителя в компании супруги и поймав его взгляд, поприветствовала его наклоном головы и улыбкой. Но вот, наконец, бой окончен - публика в очередной раз подняла возбужденный шум. Что там произошло? - Фелиса бросила взгляд на ристалище и равнодушно отметила, что синегорец выбыл из остязания. Впрочем, новый выход главы Королевской Службы заставил графиню оживиться и снова с интересом следить за происходящим - можно даже сказать, что с некоторым азартом. Граф изволил дать ей очень самоуверенное обещание, и до сих пор, он шел к тому, чтобы сдержать его, с завидным упорством, оставляя как можно меньше пространства для излишнего скепсиса. И ранение, которое он нанес командору, казалось, было одним из последних подтверждений того, что обещание он сдержит. Кто же мог подумать, как кто-нибудь мог предположить, что что-то может пойти расстраивающе, просто трагически не так? Видимо, сказалось напряжение, в котором она наблюдала за поединком: не в силах сдержаться, фелиса поднесла пальцы к губам в испуганном жесте, когда граф покачнулся от удара мечом. Какой же, право, глупый поступок для опытного воина - глазеть на трибуны во время боя! Как глупо прерывать бой, когда оба противника на ногах и готовы продолжать! При всей своей нелюбви к подобным зрелищам, графиня не могла не почувствовать глубочайшего разочарования... смешанного с доброй долей тревоги за того, кого увели с ристалища раненым... проигравшим. И серьезно раненым. С этого момента все мероприятие перестало навевать скуку и начало раздражать. - Ступай к шатрам и справься о здоровье милорда фон Шрайка, - коротко приказала она слуге, нетерпеливо постукивая носком туфельки по земле и ничего не желая так, как завершения последнего боя и действа в целом. И кто же мог подумать, что действо завершится очередным сюрпризом? Да каким... Фелиса почти физически ощущала на себе обращенные к ней взгляды, когда она смотрела с трибуны в (оказывается!) знакомое лицо победителя. Впервые за все время от начала турнира здесь воцарилась тишина. На лице Гвен застыло нечитаемое выражение. Возможно, наемник и не знал об этом, но он оказал ей сомнительную честь. Одно дело, когда ее своим вниманием из сотни знатных дам выделяет один из самых благородных мужчин королевства - это льстит и служит пищей для доброго десятка забавных слухов. И совсем другое дело, когда мало кому известный наемник произносит во всеуслышанье и в присутствии цвета стличного общества "даме моего сердца, Гвендолин Ар'Кесс" - это способно вызвать настоящий скандал и массу слухов куда менее забавных. О, она была далека от черной неблагодарности и вполне могла оценить усилия, которые, должно быть, пришлось применить господину Кристиану, чтобы совершить подобный (без преувеличения) подвиг, как и огромный риск, на который он шел... в каком-то смысле, это ей тоже весьма польстило. Фелиса коротко вздохнула. Что ей еще оставалось делать? Она улыбнулась.
полная версия страницы