Форум » Игровой архив. Отыгрыши. » "Большие секреты маленькой компании" - 10 день Желтой луны, 707 г. » Ответить

"Большие секреты маленькой компании" - 10 день Желтой луны, 707 г.

Хелдис Даркмур: Время: поздний вечер Место: княжеские покои Морогского замка Участники: Хелдис Даркмур, Тэнре Моровит Содержание: сплетни, тайны, женские разговоры

Ответов - 11

Хелдис Даркмур: Тускло поблескивающий гладким бочком маленький шарик стеклянной бусинки перекатился между кончиками пальцев и был без промедления пронзен насквозь безжалостным острием тонкой иглы. Хелдис привычно протянула нить, затягивая крошечную бусинку в петлю. Стежок за стежком выкладывали на ткани замысловатый узор: то ли птица, то ли разметавшиеся по ветру ветви плакучего дерева. Осторожно доставая бисер из парчового мешочка, что лежал у нее на коленях, княгиня слегка щурила глаза, присматривая как бы поточнее приладить следующую блестяшку. Работа спорилась, но непонятое еще ею до конца чувство тревоги не отпускало сердце, все крепче сжимая его в цепких пальцах и медленно растягивая его на лоскуты. Хелдис внезапно бросила вышивку на колени и подняла голову на свою подругу. «Тошно, не могу больше», - печально всхлипнула она внутри себя, надеясь, что Тэнре вдруг все станет ясно само собой и та быстренько найдет управу на тоску своей наперсницы. - Душно ведь здесь? Или то мне кажется? Может, свечей много зажгли? – протянула сайрен, нетерпеливо ожидая вопроса что с ней случилось, но с досадой предполагая, что вопрос этот, нужный ей, чтобы излить душу, возможно, и не последует вовсе. Но ведь Тэнре потому и оказалась неожиданно для всех приближена к Хэлдис, потому что веселым нравом не уступала доброте своего сердца, а значит должна была понять.

Тэнре Моровит: Хрупкий стан девичий был напряжен до предела. К ночи стены княжеских покоев начинали давить все сильнее, а девушка – вышивать все медленней, потому что тупой страх время от времени бил по воспаленному на его же почве разуму девушки. Руки слушались плохо, пальцы леденели, а дышать становилось действительно сложно. Но она не осмеливалась просить открыть окно, боясь простудить княгиню. Алая нить натянулась – бисер девушка не очень любила, да и руки вздрагивали слишком часто для такой мелкой и кропотливой работы. Княгиня заговорила. Тонкая игла ушла глубоко в палец, и без того за сегодняшний вечер исколотый. -Ай, - негромко просвистела, разглядывая набухающую каплю, а после – суя палец в рот, чувствуя уже почти безвкусную, за множество приемов в этот вечер, собственную кровь. Осень с холодом и закрытыми окнами уже наступала на пятки. Ей отчего-то казалось, что именно эта зима будет особенно тяжелой. Девушка, медленно съеживающаяся в напряженной тишине работы и тихом потрескивании огня, вытянулась по струнке от голоса и непонимающим взглядом уставилась на княгиню, как бы пытаясь понять, что та сказала. Хэлдис сегодня, как и всегда, была прекрасна: Тэн восхищалась этой женщиной, но никогда не могла понять, что же такого в ней, притягивающего и великого, чего не хватает ресскам. Быть может, мягкости? Тэнре не знала, а потому всегда всматривалась в Великую Княгиню, каждый раз пытаясь понять то, что ее так волновало, но каждый раз не находя ответа. Или она находила ответ, но он всегда менялся. -Темно без свечей, Сайрэн, - негромко заметила, наконец поняв, что же ей сказали. Она, как только речь нарушила тишину, пришла в себя: даже легкий румянец появился на зеленоватых до того щеках. -Да и не о свечах ты думаешь, княгиня - Тэн хитро прищурила глаз, вглядываясь в княгиню. Когда разговор завязался, девушка воткнула иголку в ткань и внимательно взглянула на княгиню, стараясь понять, о чем же та на самом деле думает. -Или я не права? – тонкая бровь приподнялась и изогнулась, придавая лицу девушки то насмешливое, но одновременно очень понимающее выражение, которое получалось только у нее, секрета которого она не знала, да и которое никогда сама на своем лице не видела.

Хелдис Даркмур: - Да брось уже эту работу, что себя мучить? – собственные терзания сразу как-то померкли, уступив место стремлению обогреть, оградить, утешить несчастное существо, - Очень больно? – лицо сайрен осветилось живейшим участием, - Давай, травку приложим? Кровь быстро остановится, - Хелдис уже пора было привыкнуть к вечно исколотым пальцам, отбитым коленкам и прочим напастям, которые приключались с девушкой. Но каждую царапину она, сама сильно боящаяся боли и крови, воспринимала как тяжкий урон своей подруге и соответственно старалась всеми силами его приуменьшить. Но Тэнре, похоже, все было нипочем – не девушка, а зяблик, такая же хрупкая и полная жизни одновременно. - Я много о чем теперь думаю… Тебе ли не знать. Каждый день и новая забота, - откинулась Хелдис назад, как только поняла, что собеседнице не угрожает пасть жертвой в неравной борьбе со швейной иглой, - Ах, Тэн, - внезапно перешла Хелдис на мидарийский, - скажи, веришь ли, что боги наши судьбы наперед нашего рождения вершат? «Ведь не я то решение приняла, а жизнь несет как веточку по воде. Куда ни посмотрю, всюду мне другой дороги нет», - старалась она оправдать себя.


Тэнре Моровит: Тэн удивленно взглянула на княгиню. Она прекрасно знала, что Хэлдис боится боли, но искренне не могла ее понять. Как можно родить сына, что, наверное, больнее и мучительнее всего, но важнее всего в жизни, потому что с этой боли начинается новая жизнь, а после – бояться боли? Этого Тэн не могла понять. Но забота, искренняя и теплая, всегда грела девушку, а потому она не могла даже иронизировать по этому поводу. Тэнре мягко улыбнулась, показывая княгине палец, из которого уже была высосана, кажется, вся кровь, которая там была, а потому тонкий палец и правда казался вполне себе здоровым, как будто ничего и не было, даже точки, потому что кровь пока не успела запечься – ее просто не было сейчас. -Больше нет крови, ничего страшного, - терпеливо, как маленькому ребенку, объясняла девушка своей княгине то, что ее жизни больше ничего не угрожает. - Мне даже совсем не больно, - врала, конечно. Палец препротивно ныл, но девушка о том даже не думала. Такие мелочи просто не стоили внимания этой юной особы. Работу она пока что отложила, но бросать ее не собиралась – слепое упрямство не позволяло, она хотела наконец доделать начатое, уж больно интересен стал результат. Пока кровь не появилась снова, девушка положила руку на колено, чтобы княгиня ничего не заметила, ибо кровь, на то она и кровь, еще попытается покинуть тело дочери семьи Моровит. -Нет, человек сам вершит свою судьбу, светлейшая - она не знала, увы, о чем думает княгиня, а потому не могла придумать то, о чем ей хочется услышать, пустить в разговор в нужное русло. -Боги и другие люди могут нам помочь, помешать, подтолкнуть, но никогда не могут что-то за нас решить, - девушка только пожала плечами, замолкая. Свободолюбивая, она вообще сомневалась, что существует сила, против которой человек не сможет пойти. Один или с помощью чего-то, человек может практически все – это она знала. Вернее – слепо в это верила, потому что всегда хотела быть сильной. Она смотрела на княгиню, ожидая, что та начнет рассказывать, почему же она сделала такие выводы. Девушка чувствовала, что княгине что-то хочется сказать, а потому она ждала, когда сайрен сама все расскажет. Вопросы могли увести Хелдис от того, что ее тревожило, а потому девушка не решалась спрашивать о чем-либо, ожидая, что княгиня сама заговорит о нужном.

Хелдис Даркмур: Ответ молодой ресски совершенно неожиданно вызвал бурную реакцию – Хелдис залилась краской до кончиков ушей, нежно белеющих сквозь мягкие пряди волос. Скрыть такое ей было не под силу, инстинктивно княгиня отвела глаза и подняла руку к лицу, якобы чтобы поправить синий камень в серебряном ободке сережки. Тэнре едва не слово в слово повторила то, что ей уже говорили на днях. И уверенность, с которой прозвучала эта фраза равно в устах юной девушки и зрелого воина, лишь сильнее взволновала сердце сайрен. Она и не подумала, что каждый вкладывает в одни и те же слова то, что важно именно ему. Нет, теперь слова звучали не как ответ на вопрос, но как откровение богов, может быть, судьбы, как ни назови ту силу, что двигает жизни людей. Хелдис вдруг обернулась и схватила тонкое запястье подруги, горячо нашептывая сбивающимся от волнения голосом: - Тэн, я так устала! Меня спрашивают о таких вещах, которые я и не думала когда-нибудь услышать, и каждый тянет в свою сторону, того и гляди руки оторвут. А ты ведь знаешь…да, да, ты тоже любишь Степь… и я любила, когда была моложе. Ты поймешь? – княгиня уже и сама не знала, хочет или нет сказать девушке о том, что было на сердце, - Вот вы все твердите мне про свободу, но какая же то свобода, когда берут сердце, и ты знать про то не знаешь. Разве не была я благочестива? Я чту Амина, но он оставил меня! – вторая рука крепко вцепилась в тонкую кисть Тэнре, - И думается уже, а вдруг посылаю войска лишь ему в подмогу, а вдруг сгублю землю и… себя лишь ради… и… Ах, не смотри на меня так! – Хелдис резко разжала пальцы и упала назад на спинку кресла, - Как я устала!

Тэнре Моровит: Княгиня покраснела, совсем как маленькая девочка, что вызвало у Тэн такой прилив щемящей любви к этой женщине в ее сердце, немного зачерствевшем без этой самой любви, что она чуть не задохнулась. Девушка любила княгиню и, пусть и была младше, хотела опекать эту женщину – уж больно слабой иногда она казалась, хотя для приближенной, как никому другому, было известно, что княгиня куда сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Сайрен даже сильнее, чем ей самой кажется. А Тэнре… Тэнре считала своим долгом быть сильной. Она, обвенчавшаяся в детстве с ветром и ковылями, не могла быть другой. Княгиня до боли сжала руку девушки. Нет, Тэн не подала виду, даже сама не заметила, как ее рука немного изменила цвет - уж больно внимательно смотрела на Хэлдис. Княгиня говорила, сбивалась, почти задыхалась, и в этаком наборе слов и обрывков мыслей, волновавших слишком уж сильно, вырванных прямо из сердца сайрен, кажется, все-таки было что-то важное, что хотело ускользнуть от внимания Тэн, но все же осталось с ней. -Сайрен, сайрен, - тихо позвала княгиню девушка, - тебя никто ни в чем не обвинит. Слушай свое сердце, его никто не может отнять. А вот ты его можешь подарить. Единожды влюбившийся в Степь, никогда с ней не расстанется. И у тебя есть сын. Вот и половина сердца осталась здесь. Тэн ласково улыбнулась, стараясь быть как можно более мягкой, что ей, по натуре скорее холодной, давалось очень сложно. Но она старалась так искренне, что девушку можно было похвалить хотя бы за это. -Великая, твои руки им не нужны, они это понимают не хуже меня. Пойми, пока ты сомневаешься, этим будут пользоваться, пытаясь что-то тебе доказать. Ты уже знаешь то, что нужно знать, там, в сердце. А я не знаю, зачем нам война. Владычица, представь: сколько вдов останется, сколько детей не родится. Но ты знаешь, что нужно рессам. Они тебя любят, они пойдут за тобой. А за кем идешь ты? - девушка внимательно смотрела на княгиню. Она знала ответ, как ей казалось.

Хелдис Даркмур: Сайрен слушала, не глядя на Тэнре, прижав ко рту крепко сцепленные в замок пальцы. Но все сильнее качала головой, отрицая каждое слово, которое должно было бы ее успокоить. Потом беззвучно шевельнулись губы – «нет». Лоб прорезала глубокая вертикальная морщинка, разделив темные крылья бровей над потускневшими глазами. - Ты не понимаешь! – вздохнула Хелдис наконец, - Я не дочь Степи, я не могу так. Легко рассуждать о свободе, когда ее никто не отнимал. Если тебя душат каменные стены, ты выходишь на воздух, а мне это не позволено. Я остаюсь ради Стефана. И, видят боги, я ни о чем бы не жалела. Но… - тут княгиня потерла виски и оставила ладони у лица, остужая ледяными пальцами пылающую кожу щек, - Я уже не разбираю, за кем иду. Каждый день убеждаю себя, что все делаю на благо сыну, но ведь он будет велик и без того. Кто я, чтобы решать, что делать с его народом? И что скажет мне сын, когда узнает, что его мать не осталась верна своей доле? И даже думается мне иногда, а не лучше б было, если бы опустили меня тогда в землю вместе с князем и не покрыли бы пеленами. Огонь бы пожрал мое сердце, и не было бы в нем мук. Я не достойна слушать свое сердце, потому что оно не знает своего долга. Убегай, Тэн, уходи, если можешь. Хочешь слушать свое сердце – отрекись от рода, забудь свои корни. Будешь как простолюдинка. Уходи, говорю, и отчего держит тебя еще отец при себе? Меня долго не пускали со двора, а потом продали втридорога. Ох, переплатил Дорн за жену, - по щекам уже катились крупные слезы, - Пошто я тогда клялась Амину, если забыла покойного, чуть только другой ласковое слово сказал. Не верь своему сердцу, Тэн, оно лживое. Обманет, - княгиня глотала слезы, все больше чувствуя, что остановиться уже не сможет, - Скоро уже увидишь как везде заполыхают погребальные костры, и будет вой стоять над всей землей. И я плакала, и оземь билась. Думала свет мне белый не мил будет. Но сердце врет. Не жалей вдов, их слезы быстро сохнут. Плачь по детям, которых оставят без отцов.

Тэнре Моровит: Тэнре слушала княгиню молча, от слов ее бледнея, сжимая тонкие, почти бескровные сейчас губы. Княгиня сказала то, что так давно волновало сердце ресски. Ей так часто хотелось стать простым человеком, жить легко, любить, что не получив шанса на это, она постепенно увядала, отдавая все свое сердце степи, а не человеку. Княгиня медленно меняла такое положение вещей, но теперь она сама предлагала бросить все попытки Тэн измениться и уйти туда, где лежит сердце. Но княгиня в сбивчивости своей речи тут же сказала, что сердце – обманет. И девушка поняла, что сейчас она не сможет покинуть княгиню, как бы ей не хотелось стать наконец простой деревенской девушкой, которая далека от всех этих переплетений замковых сплетен, проблем. Она всегда хотела, чтобы были простые слова, чтобы земля пахла весенним дождем, чтобы рядом… Но это уже было не важно. Тэн осторожно потянулась к княгине, ловя ее руки, сжимая теплые ладони в тонких и холодных пальцах, стараясь успокоить женщину. -Что свобода, когда сердце – камень? Что бескрайняя Степь, когда ты в ней один? Я выйду на воздух, но мне придется вернуться. Мне некуда идти, сайрен, отец знает, а потому и не спешит вязать с сыновьями Степи. Думаешь, мало знатных рессов, за которых отец меня может отдать? Если бы он боялся, что сбегу – давно бы привязал. Девушка только покачала русой головой. -Сайрен, слезами ничему не поможешь. Что плакать, если любишь? Слезами ничего не вернешь, ты знаешь. Она поджала бледные губы. Как бы ей не претила война, она знала многое. И теперь тихо, почти шепотом, с нажимом, потому что это было трудно говорить, прошептала: -Женщина посвящает своего первенца Карами. Здесь каждый мальчик с детства воин, а девочка – должна рожать воинов. Мы рождены для битвы и свободы, ты знаешь это не хуже меня. А я не воин, я не рожала воинов, я лишена свободы. Нет, сайрен, у тебя свободы куда больше, поверь. Ты любишь, Великая, а это дорогого стоит. И ты родила воина.

Хелдис Даркмур: Мало человеку надо для отдохновения души – лишь быть выслушанным, может даже и не услышанным. Слезы омывали самое сердце, и каждая капля уносила с собой печаль. Будто свинцовые звенья цепи спадали с груди, так легко становилось дышать. Хелдис высвободила одну ладонь из ледяных пальцев подруги, и утерла мокрые щеки. Как же много в этом худеньком создании тепла! И откуда бралось оно для других? Сама вон, все время мерзнет. Хелдис вдруг обвила руками шею Тэнре и прижала ее к себе: - Хорошая моя, нет, не отдам тебя обратно отцу, - мягко, как если бы Стефану говорила, зашептала в ответ княгиня, - И войны не бойся. Велика наша земля, не сломить ее духа. Выстоят рессы. Верую в то! – косточки-косточки, точно, птичка! От такой мысли сайрен сделалось смешно, и радость окончательно вытолкала из сердца неутолимую тревогу. Пусть хоть на время. - Твоя правда, не поможешь тут слезами. Чему бывать, того не миновать. И раз так пошла жизнь, значит, ветер подул с востока и он толкает сейчас крылья мельничные, - Хелдис выпустила девушку из объятий и села обратно в кресло, крепко обхватив обитые мягкой парчой подлокотники, - И нечего нам больше лишней думой чело темнить. А поедем-ка завтрема поутру в Степь? – захохотала уже княгиня, - А что? Ну, уж, поди удержусь в седле. И Стефана порадуем.

Тэнре Моровит: Тепло княгини как никогда согревало закостеневшую уже душу девушки. Ей редко доводилось быть нужной, а тем более – любимой, а потому она испытывала такое непонятное для нее доселе чувство привязанности, чуточку отличающееся от любви к отцу и брату, которыми восхищалась, но в то же время хорошо приправленное этим самым восхищением, а потому она не могла пока понять, что для нее значила княгиня. Может, такой и бывает дружба? Этого Тэн пока не знала. Это узнается потом, правда.. кто знает – когда? Никто, увы. Тэн слабо-слабо улыбнулась, на минуту обвивая руками сайрен, а после – испуганно отпуская, как будто сделала что-то очень преступное. Она не стала говорить, что если отец захочет – он ее все равно заберет, что война по сути своей далека от людей, пусть воевать рождены рессы. И эти две мысли, которые жили в ней уже довольно давно, никак не могли найти разрешения, этот парадокс так беспокоил девушку, что она просто не могла понять, что же истина… Но сайрен радовалась, а Тэн не могла позволить себе прерывать эту безграничную радость. - И мы – тот ветер, что крутит мельницы, сайрен. Поедем, княгиня. Холодный степной рассвет будет прекрасен. Тэн улыбнулась, очень слабо, потому что ночь уже вступила в свои права. Ночь, которая сбрасывала с неба его по-осеннему бледный небесный покров, открывая безграничные звезды, такие яркие, но такие холодные. И когда мир становился таким огромным, комната становилась еще меньше. Тэнре начала стремительно бледнеть, зеленеть и судорожно ловить воздух ртом, стараясь пересилить те оковы, которые внезапно навалились на тонкие плечи девушки.

Хелдис Даркмур: - Ой, да что ты! Слушай меня больше, глупый язык и не то наговорит. Куда мне в Степь, - уже привычно тихо, спокойно и смирно отвечала Хелдис, - Негодное это развлечение для женщины, - хотя хотелось, ах, как хотелось почувствовать себя хоть на пару часов вновь той Хел, которая долго бродила по колышущемуся морю душистых трав, пока за ней не отправляли на поиски старшего брата. Бертран… Мысли тянули друг дружку за собой, как нанизанные на нитку бусины, что составляли горькое ожерелье ее забот и дум. Брат пропал в Мидарисе, женился на сестре королевы и будто бы позабыл свою семью, что осталась в княжестве. «Как же так, Берт?» - в который уже раз спрашивала саму себя сайрен, - «Как же ты мог? Разве мало у отца седых волос, разве мало матери было, когда потеряла она Рена? Что за проклятье над нашим родом? Все теряем друг друга, сами идем по разные стороны…» Хелдис тяжело вздохнула, но пересилила себя – дурные мысли, не к месту. К тому же собеседница вдруг посерела, затем позеленела и принялась жадно хватать ртом воздух, словно утопающая. Сайрен уже не раз замечала за ней такие припадки. - Идем к окну, не хватало еще, чтоб молодая такая в обморок падала, - Хелдис вновь поднялась на ноги и настойчиво потянула Тэнре к стрельчатому проему, - Знаешь, когда-то давно мы с кузиной тоже зеленели, вот прям как ты сейчас, - княгиня надавила на плечи подруги, заставляя ее присесть на край окна, затем распахнула одну створку, впуская холодный воздух. Сама передернула плечом, но продолжила деловито обмахивать дочь Моровита тонким платком, вытянутым из рукава, - Кэрри была всегда покрепче, но и она от корсета, как затягивать нас стали, едва чувств не лишалась. Только она его мало носила…, - на мидарийском Хелдис говорила чуть звонче, чем на ресском, - Такая была егоза... А я потом все никак не могла привыкнуть, что тут эта пытка не принята. Может к кудеснику пойдем? – резко сменила тему Хелдис, - У них снадобий много, должны помочь, - впрочем поджатые губы выражали сомнение в таком предположении.



полная версия страницы